чем роль покорителя Константинополя после Тильзита, был чрезвычайно раздражен сопротивлением Кутузова, которым не осмеливался пренебречь. Поэтому, в то время как Винцингероде, двигавшийся вместе с пламенным Блюхером, перешел в начале апреля через Эльбу, основной русский корпус остался позади и вступил в Дрезден только 26-го, в тот день, когда Наполеон прибыл в Эрфурт. Но Кутузов, изнуренный последней кампанией, внезапно умер в Бунцлау. С этой минуты соображения осмотрительности потеряли единственного адепта, обладавшего достаточным весом, и Александр, окруженный германскими энтузиастами, стал думать только о скорейшем наступлении. Он желал дать сражение незамедлительно, где угодно и как угодно, лишь бы на равнинах Саксонии, где кавалерия союзников обладала преимуществом над французами, располагавшими только молодой пехотой без кавалерии.

И потому 27, 28 и 29 апреля союзники продолжали выдвигаться вперед между Евгением, находившимся у места слияния Заале и Эльбы, и Наполеоном, выходившим из Тюрингского леса. Можно было предотвратить опасность, быстро выдвинувшись на Лейпциг, Лютцен, Вайсенфельс и Наумбург, перерезать линию Заале и вклиниться между Наполеоном и Евгением, дабы воспрепятствовать их воссоединению. Но требовалось, чтобы кто-то командовал, ибо Кутузов умер, а Александр, оставшийся единственной военной властью, выслушивал советы, не умея принять какой-либо из них. И союзники продолжали просто выдвигаться вперед, одновременно желая и страшась встречи с Наполеоном. Договорились, что командовать будут русские, но тщетно искали, кому это командование поручить. Тормасов был самым старым, но наименее способным генералом. Витгенштейн, необычайно восхваляемый за оборону Двины от французов, которые и не собирались через нее переходить, находился в большом фаворе, и командование в случае встречи с неприятелем поручили ему. Но его успехи даже не были делом его рук: он был обязан ими начальнику своего штаба генералу Дибичу, предприимчивому офицеру, исполненному ума и военных талантов. В силу этих причин командование не могло происходить быстро и исполняться верно.

Зная противника, Наполеон не сомневался, что ему даже не попытаются помешать соединиться с Евгением, и всё же не пренебрег ничем, чтобы обеспечить успех соединения, будто имел дело с самым сведущим и бдительным неприятелем. Прибыв 28 апреля в Экартсбергу, он выдвинул вперед вдоль Заале, чтобы закрыть все выходы с реки, маршала Нея, генерала Бертрана и маршала Удино. В то же время он обратным движением подтянул к себе принца Евгения, приказав ему подняться вдоль Заале. Чтобы осуществить соединение, оставалось только занять 28 апреля промежуток между Мерзебургом и Наумбургом, двинувшись навстречу принцу. Ради успеха маневра Наполеон не ограничился встречным выдвижением Нея и Евгения к Вайсенфельсу, он отделил от корпуса Мармона дивизию Компана и выдвинул ее влево на Фрейбург, чтобы она, продублировав головные колонны Нея и Евгения, сформировала между ними своего рода спайку. Наполеон 28-го вечером отдал приказ о том, чтобы движения были исполнены на следующий день, 29 апреля. Ней с двумя своими первыми дивизиями должен был спуститься в Вайсенфельс, перейти через реку и завладеть городом; тем временем остальные дивизии должны были следовать за ним, а Бертран и Удино – занять оставленные им выходы из Йены, Дорнбурга и Наумбурга. Евгений должен был, в свою очередь, выдвинуть корпус Лористона вверх по течению реки к городу Галле, а корпус Макдональда – к Мерзебургу, подав таким образом руку Нею. Сам Наполеон, не предполагая, что неприятель столь близок, остался в Экартсберге, дабы привести в порядок хвост колонн.

Маршал Ней спустился вдоль Заале, перешел через нее чуть выше Вайсенфельса по мостам, перебросить которые не стоило большого труда, и выдвинулся на просторные равнины, простирающиеся за рекой. Среди этих равнин и располагается Лютцен, который прославился благодаря Густаву-Адольфу[1] и которому несколько дней спустя суждено было обрести новую славу благодаря Наполеону.

Следуя тактическим инструкциям Наполеона, Ней двигался через равнину Вайсенфельса с дивизией Суама, построенной в несколько каре. Кавалерийские аванпосты обнаружили приближение многочисленных эскадронов Винцингероде. Германский генерал, командовавший русским авангардом, располагал пехотной дивизией принца Евгения Вюртембергского и 8–9 тысячами превосходных конников. Он выдвигался за Вайсенфельс, ища на Заале известий о французах. И Ней вскоре дал о себе знать.

Французские рекруты, впервые видевшие неприятеля, но возглавляемые офицерами, всю жизнь проведшими в сражениях, и маршалом, один вид которого вселял в них уверенность, двигались вперед с трепетом молодой и кипучей отваги. Им нужно было пересечь складку местности, за которой виднелись многочисленные эскадроны, опиравшиеся на легкую пехоту и конную артиллерию. Французские солдаты встретили первые ядра без удивления. Отборные тиральеры пересекли пересеченный участок и вынудили неприятельских тиральеров отступить. Последовав за ними, спустились в складку, поднялись на противоположный склон и открыли по неприятелю энергичный артиллерийский огонь. После несколько залпов на наши каре ринулась кавалерийская дивизия Ланского. Настала критическая минута. Бесстрашный Суам, героический Ней и бригадные генералы встали во все каре, дабы удержать пехоту, непривычную к такому зрелищу. Исполненный по сигналу ружейный огонь встретил неприятельскую конницу и остановил ее. Молодые солдаты, удивленные, что понадобилось столь немногое, встретили новую атаку еще лучше, поразив из ружей множество всадников Ланского. Затем Ней перестроил каре в колонны и отбросил неприятеля. Он поздравил с победой своих доблестных рекрутов, которые ответили ему тысячекратным «Да здравствует Император!», бросились следом за русскими в Вайсенфельс, выбили их из города и к концу дня полностью им завладели. Маршал Ней, со времен своей молодости не сражавшийся с неопытными солдатами, поспешил выразить Наполеону свою радость и уверенность. «Эти дети, – написал он, – герои; с ними я сделаю всё, что Вы захотите».

Тем временем Макдональд, формировавший головную колонну Евгения, вступил в Мерзебург, и его аванпосты смешались с аванпостами Нея. Следовавший за ним Лористон нашел мосты Галле плотно занятыми пехотой и многочисленной артиллерией прусского генерала Клейста. Эти мосты тянутся через несколько рукавов Заале, и их невозможно захватить, если только их не охраняет деморализованное войско. Но не таково уже было состояние духа пруссаков, воодушевленных благородным патриотизмом, и Лористон не стал форсировать позицию, которую на следующий день французы намеревались обойти.

Прочитав донесения, Наполеон разделил радость своих генералов и написал в Мюнхен, Штутгарт, Карлсруэ и Париж, чтобы рассказать о подвигах молодых солдат. Он покинул Экартсбергу 30-го и отправился ночевать в Вайсенфельс.

Осуществив соединение с Евгением в низовьях Заале, он намеревался воспользоваться полученным преимуществом и массово дебушировать на знаменитую Лютценскую равнину, выдвинуться мощной колонной на Лейпциг, перейти через реку Эльстер прямо в Лейпциге, исполнить поворотное движение, выдвинув вперед левый фланг, двинуться на союзников и прижать их к горам Богемии. Однако, поскольку двести тысяч человек не могли двигаться вместе, Наполеон направил большой дорогой из Лютцена в Лейпциг Нея, гвардию и Мармона. Чтобы фланкировать главную колонну справа, он