состоящие из двенадцати семей. Общая численность жителей деревни — сто двадцать человек. Жители считают себя потомками одного, очень старого веддийского клана члены которого издавна заселяли эти земли. Они гордятся тем, что живут изолированно и не смешиваются с другими племенами и этническими группами. Браки совершаются только между членами этого клана. Если юноша берет в жены девушку из другой деревни, его считают уже вне клана. В этих же лесах есть еще небольшие поселения, родственные этому клану, откуда тоже можно брать невест. Однако чаще всего браки происходят в рамках одной деревни и совершаются в очень раннем возрасте. Когда девочке исполняется двенадцать-тринадцать лет, ее выдают замуж за старшего двоюродного брата.

Двоюродные брат и сестра уже в раннем возрасте выполняют простые деревенские обязанности по охране полей от птиц и диких животных. Проходит совсем немного времени, и они уже вместе обрабатывают участок земли (теперь уже для своего хозяйства), а затем и строят хижину. Так появляется еще одна семья в деревне. На своих маленьких участках земли, очищенных о леса, они выращивают красный стручковый перец, баклажаны, тыкву, помидоры, огурцы, кукурузу и некоторые другие культуры. Если овощи они обменивают на кокосовое масло и глиняную посуду на рынке в маленьком городишке километрах в двадцати от их деревни, то зерно производят только для себя.

Жизнь веддов в этом поселении полна опасностей. Самой большой угрозой для них являются дикие слоны в медведи. Особенно в сухой сезон в поисках воды и пищи слоны приходят в деревню, разрушают хижины. Ночью жителям с факелами в руках приходится отпугивать слонов. Летние ночи сухого сезона полны тревог и волнений для взрослых и детей. Волей обстоятельств они с малых лет становятся знатоками повадок диких животных.

Расширение национального парка Виллпату лишило веддов многих участков для охоты и земледелия. Один из старых жителей деревни жаловался, что пришло для них время печали, так как они теряют свои земли и свободу и все больше оказываются привязанными к своим клочкам земли.

Ведда, по имени Ануэль Этто, ведет нас к своей хижине. Ему пятьдесят два года. Рост его не превышает полутора метров. Выглядит он физически здоровым и упитанным. Дорога к его хижине идет через обгорелые джунгли. Видимо, здесь небольшой участок выжжен под поле. Семья ведда большая — у него восемь детей. В его хижине — никаких признаков цивилизации. Типичный быт «лесных людей».

Стремясь узнать больше подробностей из жизни веддов, мы задавали много вопросов через нашего переводчика Периса. Однако отвечал нам в основном наш проводник, который, видимо, делает на этом свой бизнес. Раздача подарков, привезенных в соответствии с «инструкцией» не произвела эффекта. Через переводчика Ануэль Этто попросил у нас немного денег для своей семьи. Эту нужду испытывали и другие семьи клана С тяжелым осадком в душе мы покидали поселение аборигенов Шри Ланки.

ХОЗЯЕВА ДЖУНГЛЕЙ

Каждый день мы вместе с цейлонскими друзьями; проводником ездили по заповедным джунглям в поиска слонов. Распорядок был жесткий: выезжаем в шест утра, затем возвращаемся к завтраку, днем отдыхаем снова трясемся на джипе с пяти до шести тридцати вечера. Хищников здесь немного. Спокойно пасутся стад пятнистых оленей, разгуливают живописные павлины, изредка попадаются серенькие, невзрачные павы. Около водоемов бродят с воронами на хребте дикие буйволы, хрюкают и боязливо перебегают дорогу десятки диких кабанов. Однако слонов не было, хотя их следы мы видели повсюду и присутствие их чувствовалось везде «Некоторые туристы ездят неделями, но так и не видят слонов», — утешал нас проводник.

Правда, однажды нам повезло: вечером, когда мы пили чай в бунгало — легком двухэтажном домике, который обычно сдается посетителям заповедника, поблизости послышался треск сучьев. Мы обернулись: на фоне еще светлого неба поверх кустарника виднелись два силуэта слонов — мать с детенышем. Они шли к бунгало, но, услышав голоса, остановились. Раздался тревожный зов — звук вибрирующий и рассыпающийся, словно кто-то дул в большую раковину, и слоны свернули к реке. Позже животные опять показались на короткое время: возвращались с водопоя. Затем все стихло…

Сегодня утром наша поездка опять была неудачной. Прошел небольшой дождь, и джип с трудом пробирался по грязи и лужам лесных дорог.

— А зачем мы возим с собой проводника? — спросил кто-то, когда после завтрака мы поехали купаться на побережье океана, милях в пяти от бунгало.

— Да, говорят, порядок здесь такой, без него ездить нельзя. Поэтому хочешь не хочешь вози его с собой.

А через несколько часов человек, которого мы «хочешь, не хочешь» возили с собой, наш проводник Садерис, спас нам жизнь. Произошло это вот как.

Купание закончилось, приближалось время обеда, и наш джип быстро катил по лесной дороге. Было около трех часов пополудни. Мы выехали на шоссе, успешно миновали одну или две огромные выбоины, заполненные водой, и вдруг… «Слоны!» — хором воскликнули мы. Совсем близко от нас, справа, стремясь пересечь дорогу, шли два слона с маленьким слоненком. Они тесно прижимали малыша боками, готовые в любую минуту отразить опасность. Мы проехали мимо них. Машина остановилась. Щелкнули затворы фотоаппаратов. Слоны насторожились, повели ушами, но продолжали свой путь. Этим бы все и обошлось. Однако один из наших знакомых, по имени Барон де Ливьера, большой фотолюбитель, повидавший на своем веку немало слонов, решил подать джип назад, чтобы поближе сфотографировать эту пару с малышом. Кому-то из нашей компании такая близость показалась опасной, и он попросил ланкийца ехать вперед. Барон де Ливьера проехал метров пятнадцать, затем опять остановился и вышел из машины со своим «Кэноном». В это время оказавшийся на дороге сзади нас слон протяжно протрубил — это был сигнал опасности. С левой обочины впереди джина вышли еще два слона — огромная слониха со слоном, а первая пара остановилась на дороге метрах в пятнадцати от машины, отрезав нам путь к отступлению. Советовать что-либо водителю было поздно. Справа деревья и кустарники, дальше водоем, и около него дикие буйволы. Слева канава и непроходимая стена джунглей. Ехать некуда. Мы в плену у слонов. Водитель заглушил мотор. Огромная слониха приближалась, и тут мы заметили, что она беременна. Сзади, чуть поодаль, шел самец.

По сравнению со слонихой джип казался детской игрушкой. Вот нас разделяют четыре метра, три метра… Глаз слонихи из-за крыши кузова уже не видно, в нашем поле зрения лишь кончик хобота неприятного ротного цвета.

В этот момент и вмешался Садерис. Он высунулся из джипа и что-то властно прокричал слонихе. Та попятилась назад метров на пять-семь, остановилась.