Теперь придётся отцу подыскивать для дочери славного витязя, которому можно передать бразды правления и кого одобрит князь черниговский - Гостомысл Велирадович. Норов у того был крут, боялись его гнева даже родные сыновья.

А если прознает об этом великий князь Ярополк, то и своего жениха подыскать может. Его слово – закон. Давно он недоволен тем, что живут князья черниговские особицей. Хоть и платят дань Киеву, да только своим умом правят. Напрямую свой гнев не покажет Ярополк, сильна дружина черниговская, ссориться с князем опасно, а вот посадить своего человека в Веже заместо Братислава, то ему под силу. Прикажет выдать Настю замуж за одного из приближённых воевод, да хоть за Свенельда, тот даром что немолод, а князю люб, слушается его советов Ярополк. И Вежа – кусочек лакомый. Тут и леса да нивы богатые, по Снове-реке плывут купцы в землю русскую, исправно платят дань пограничную. Казна городская никогда не пустует. Знает об этом и Ярополк.

Ох, ты долюшка горькая! Погибли все три княжича, давно не было на Вежу такого набега, словно чёрной тучей накрыло город. Много сражений видела старая крепость, но никогда ещё степняки не добирались до детинца, до княжеских палат.

Как там княгиня-матушка с князем? Надо скорее возвращаться!

Недаром воеводу зовут правой рукой повелителя, много дел в городе, за всем пригляд надобен. Да только сил нет подняться, и руки связаны. Что это ещё удумала Настасья? Неужели не признала дядьку, что с младенчества забавлял её деревянными лошадками, да сказками про дальние края?

Старый воин, то приходил в сознание, то снова впадал в забытьё. Слабость не давала подняться, просить развязать руки, он не стал. Ежели так спокойнее княжне, пусть так и будет. Потом разберётся, успокоит напуганную девочку.

В следующий раз очнулся Могута, когда стала кормить его Настенька жидкой тюрей. В печке весело потрескивали поленья. С трудом проглотив еду, старый воин прикрыл глаза. Молодец девочка, сама справляется с ним немощным. Тяжело было воеводе чувствовать себя обузой, не привык он пролёживать даже раненым, с рассвета и до заката дела требовали его участия. В пылу боя не обратил он внимания на рану, а вон оно, как повернулось, свалило его с ног точно деревце молодое на ветру. Да только лежать сейчас не время!

Очнувшись ото сна, ближе к закату, Могута с трудом сел, облокотившись о лавку. Испуганно смотрела на него Настасья. Да уж не тронулась ли умом девка? Вон и словечка вымолвить не может, дрожит точно лист осиновый.

С лаской обратился к ней воевода:

- Настасьюшка, али не признала меня? Это же я дядька Могута, – воин внимательно смотрел в глаза девушки, да нет, на полоумную непохожа, взгляд живой, осмысленный. Неужто убийство братьев так подкосило княжну или успели степняки обидеть девочку?

Воевода поднял связанные руки:

- Настенька, развяжи меня, я не причиню тебе зла.

Могута и сам мог разорвать верёвки, да только боялся ещё больше её напугать. Снова взглядом указал на путы:

- Развяжи меня, Настасьюшка, - повторил, медленно проговаривая каждое слово.

Бочком, будто к чужому шла, княжна всё же к нему приблизилась, и, быстро стянув верёвки, сразу же отскочила к двери, точно боялась, что сейчас ударит её Могута.

Тихо сидел воевода, почти не шевелясь, ласково разговаривая с княжной, стараясь успокоить её. Вот уже и перестала дрожать Настенька, может, признала всё-таки? Принесла ему воды, а сама поглядывает с любопытством, точно в первый раз видит.

Надо возвращаться скорее в Вежу. Да как покажет он такую дочь родителям? Что скажет княгинюшка? Эх, не уберёг дитя!

Воевода и не заметил, как одолела его вновь дремота, откинулся он на свой плащ, да снова провалился в глубокий сон. Уже не слыша, как хлопочет о нём Настенька.

Глава 5

Воин пришёл в сознание.

Я поначалу испугалась, но голос его был ласковым, а глаза добрыми. Не понимая толком смысл речей, осознала только то, что вреда он мне причинять не собирается. По его просьбе срезала верёвку, опутывающую руки. Мужчина долго что-то рассказывал мне, а в сознании всплывали образы из чужой памяти, словно это была моя родная речь, только позабытая. Общий смысл сказанного с каждым мгновением становился всё более понятным: дома меня ждут родители, сам воин называл себя моим дядей, наверное, родственник.

Недолго продлилось его бодрствование, утомившись, он повалился на плащ и заснул. Мне оставалось только накрыть его полами одеяния, всё же пол в хибаре был холодным. Подбросив ещё пару поленьев в зев очага, села у печки, и посмотрела в огонь. Сна не было, чудились с улицы невнятные шорохи: пугали голоса ночных птиц и неведомые звуки леса. А вдруг волки вернутся, чтобы продолжить своё страшное пиршество, только в этот раз главным блюдом у них стану я и спящий дядька?

По речи мужчины поняла, что он хочет отвести меня домой. Вернее туда, где жила девушка, чьё тело я теперь заняла. Как быть? Смогу ли я выдать себя за неё? И мне пришло в голову получше рассмотреть оружие воина, так можно хоть немного сориентироваться во времени, куда я попала.

Долго и внимательно осматривала кольчугу: двурядная, из хорошего железа, всё это говорило о высоком статусе мужчины, если только не снял он её с убитого. И такое возможно. Меч обоюдоострый с широким клинком судя по узорам полотна, из дамасской стали, рукоять богато украшена, по перекрестью и навершию вились затейливая вязь. Нож тоже был не из дешёвых, с утолщённой спинкой и удлинённым черенком, рукоять из кости также покрыта орнаментальной резьбой, характерной для Руси IX–XI века. Но оружие могло передаваться и по наследству, от отца к сыну. Думаю, не ошибусь, если время, в которое я угодила, не позднее XI века. То, что очнулась в родной России, радовало, окажись сейчас в Европе, пришлось бы мне совсем несладко, ещё и в ведьмы могли записать, кто их знает дремучих?

Вид оружия невольно успокоил. Я разглядывала клинки, любовалась узорами стали, всё, к чему так привыкла за годы работы оружейником. Неплохо было бы вспомнить и историю, кто там княжил в Киеве? К своему стыду, я ведала лишь о металле и оружии, и немного припоминала сведения из школьной программы, какие-то знания о престолонаследии сохранились, но были обрывочными и куцыми. Вроде уже должен занять престол Владимир.

Осмотрела шею воина: крестика не было, из этого следует, что народ ещё не крестился. На кожаном