30 июня 1950 года Трумэн, не дожидаясь присоединения союзников к навязанным им «коллективным санкциям ООН», отдал приказ о начале бомбардировки отдельных военных объектов в Северной Корее и установлении морской блокады всего корейского побережья, введя в действие американские морские и наземные силы. И только 7 июля Соединенные Штаты протащили в Совете Безопасности резолюцию о создании «объединенного командования войсками ООН», которая предписывала всем членам ООН, выделявшим вооруженные силы или оказывавшим иную помощь Южной Корее, предоставлять ее в распоряжение «объединенного командования», возглавляемого Соединенными Штатами.

30 июня, 3 и 14 июля в кремлевском кабинете Сталина тем же составом решали, что делать. Слишком быстрый успех Севера не сулил ничего хорошего. Впервые военного министра Василевского и начальника Генерального штаба Штеменко пригласили на заседание только 20 и 24 июля, присутствовал также и 1-й заместитель министра иностранных дел СССР Громыко. А 1 августа пригласили Вышинского, тогдашнего министра иностранных дел, и решили, что Малик должен посещать заседания Совбеза. Когда северокорейцы развивали наступление на Юг, Ким Ир Сен попросил направить советских советников непосредственно в части, ведущие бои на передовой. Из Москвы последовал отказ.

Уже 5 июля стало ясно, что революции в Южной Корее не будет. «Ну что за дураки, — сказал Сталин на заседании Политбюро на Ближней даче, когда узнал о том, что северные корейцы продолжили движение вглубь, а потом все профукали, — ну кто же так наступление планирует? Ну кто так планирует операции?» И Берия тогда с изумлением осознал: «А ведь Штаты специально провоцировали СССР. Никакого наступления они не готовили, но у них было всего 70–90 тысяч, а у Кима — 120. Хозяин не дурак давать добро на третью мировую войну в условиях, когда только-только страна вышла из разрухи, а противником станет страна, производящая половину вооружений в мире. Видимо, США хотели спровоцировать северян и затем в отсутствие представителя СССР в Совете Безопасности провести там нужное им решение».

Панически отступавшие южнокорейские войска уничтожали всех подозреваемых в симпатиях к коммунизму. При этом существуют документы, подтверждающие то, что массовые казни в Корее координировались офицерами американских оккупационных войск. Массовая резня проводилась в г. Коян и Канхвадо, уезде Синчхон. Китайцы доказали использование американцами бактериологического оружия.

26 июня 1950 года Совет Безопасности ООН осудил вторжение Северной Кореи в Республику Корея, приняв резолюцию 82 Совета Безопасности ООН. Против голосовала Югославия, воздержались Индия и Египет. После обсуждения этого вопроса Совет Безопасности 27 июня 1950 года опубликовал резолюцию 83, в которой государствам-членам рекомендовалось оказывать военную помощь Республике Корея. Но еще утром до публикации резолюции президент США Трумэн приказал воздушным и морским вооруженным силам США оказать южнокорейской армии всю необходимую поддержку. Американцы вмешались в конфликт еще до решения Совета Безопасности ООН. На помощь Югу Соединенные Штаты спешно перебросили из Японии четыре армейские дивизии, пять бронетанковых батальонов и другие части и подразделения.

Убаюканный успехами Севера, Сталин уехал на юг. 26 августа 1950 года Сталин внезапно почувствовал себя плохо (рвота, понос, сильные боли в животе). Об этом телеграммой из Сочи сообщил Поскрёбышев. Берия тогда первым делом подумал, что это покушение, но потом отогнал эту мысль. Да и дело это было не его. Для борьбы со шпионами существовал Абакумов.

Уже к концу августа войска КНДР дошли до периметра вокруг Пусана и завязли. Однако все шло к краху. К концу августа силы Юга достигли 180 тысяч, в 2,5 раза больше, чем у Севера. Силы Севера были приостановлены и кое-где перешли к обороне. 8 сентября погиб главнокомандующий Кан Гон. Тем не менее к 15 сентября армия Южной Кореи и «сил ООН» контролировала лишь небольшой участок территории страны вокруг города Пусан (крайний юго-восток Южной Кореи). Но и здесь все пошло не так, как убеждали Сталина Ким и Булганин.

16 сентября в районе Инчхона (чуть южнее 38-й параллели на западном берегу Корейского полуострова и в тылу главных сил КНДР) высадился крупный (в составе 50-тысячного 10-го армейского корпуса США) десант «войск ООН» с танками и артиллерией под прикрытием 500 самолетов и 300 военных кораблей. Тем самым вся северокорейская армия, которая была на Юге, была отрезана этим десантом, и все вооружение, которое там было, досталось Ли Сын Ману… Одновременно началось наступление с Пусанского плацдарма. Оборона северокорейцев была прорвана и стала рассыпаться. Авиация американцев господствовала в воздухе, уничтожая все, что двигалось. Войска Южной Кореи и США быстро наступали на север. Начиная с конца сентября 1950 года события в Корее стали освещаться в каждом номере центральных газет. 23 сентября 1950 года Конгресс США принял закон «о внутренней безопасности», который преодолел даже президентское вето и положил начало антикоммунистической истерии.

Военно-воздушные силы США, базировавшиеся в Японии, наносили бомбовые удары по частям Корейской народной армии. Однако это не могло сдержать наступление Севера. В течение двух месяцев Народная армия при широкой поддержке населения победоносно продвигалась на юг и вышла к излучине р. Нактонган. 30 сентября 1950 года президент США Гарри Трумэн утвердил вышеуказанную директиву СНБ-68, в корне менявшую подход США к защите Южной Кореи.

«Да, товарищ Сталин профукал Корейскую войну», — снова повторил про себя Лаврентий Павлович. Будучи в Сочи и узнав о провале Кима, Сталин был взбешен и прислал в Москву жесткую телеграмму.

1 октября 1950 года советский посол в Северной Корее Штыков направил срочное послание Ким Ир Сена Сталину, в котором Ким Ир Сен сообщал, что КНДР своими силами не сможет остановить войска США и Южной Кореи, если они перейдут 38-ю параллель. 2 октября 1950 года китайский премьер-министр Чжоу Эньлай предупредил, что, если войска ООН (за исключением южнокорейских) пересекут 38-ю параллель, китайские добровольцы вступят в войну. Но америкосы наплевали на предупреждение, и 7 октября 1950 года американские и британские дивизии начали продвигаться на Север Кореи. 20 октября 1950 года войска Южной коалиции вошли в Пхеньян, а затем вышли к корейско-китайской границе. К этому моменту у войск КНДР остался лишь небольшой плацдарм у самой границы с Китаем. На фронте наступило месячное затишье.

Сталин послал в Пекин запрос: «…США из-за престижа могут втянуться в большую войну, будет, следовательно, втянут в войну Китай, а вместе с тем втянется в войну и СССР, который связан с Китаем пактом о взаимопомощи. Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен, как союзник США».

Сначала Мао Цзэдун обнадежил Сталина («…безусловно, если воевать, то воевать нужно теперь… Целесообразно направить не пять-шесть дивизий, а по крайней мере девять…»). Но потом в Москву из Пекина пришло сообщение, что китайское руководство все еще раздумывает, стоит ли посылать войска в Корею. Так, один из лидеров Народного Китая Линь Бяо выступил против участия Китая в Корейской войне. Но в свое время Ким Ир Сен направил на помощь Мао, воюющему против Гоминьдана, отряды добровольцев. В конце концов Мао согласился помочь.