преподавание, учитель бы говорил, что его уроки стоят 100 долларов в час. Ему бы говорили — как? И он бы тут же объяснял: у меня есть затраты на учебники, на Интернет, на все. Был бы один врач, он брал бы 200 долларов за час посещения. Он бы объяснял: мне нужен пинцет, мне нужно все остальное. Чем хороша конкуренция? Один говорит, у меня урок стоит 100 долларов, а другой говорит, что его урок стоит 10 долларов, и ты выбираешь… В результате цена выравнивается. С естественными монополиями нет такой конкуренции, поэтому все, что они говорят, надо проверить. Это задача государства. Антимонопольный комитет должен посмотреть структуру затрат: купил или не купил Чубайс REN-TV?

Ведущий: Может быть, это сплетня.

Ремчуков: Да, но они вроде бы не отказываются. Я сегодня в Интернете читал, что РАО ЕЭС заявило, что они не собираются продавать REN-TV или ТНТ. Если он купил, откуда он взял эти 900 миллионов, откуда взялись эти деньги? Они же из тарифов взялись. Когда они повышают тариф, то говорят, что это надо, чтобы покрыть издержки, потом эти деньги опять уходят в издержки. Еще пример. Есть футбольная команда «Локомотив» (Москва) или хоккейная команда «Локомотив» (Ярославль). «Локомотив» — это МПС. МПС и Аксененко не скрывают, что они ставят высокие задачи перед «Локомотивом», хотят, чтобы он стал чемпионом страны. Вопрос такой: откуда берутся эти миллионы долларов на содержание футболистов, реконструкцию стадионов? Они же берутся из тарифов. Аксененко не печатает деньги, он берет их только из тарифов, а потом принимает решение: это идет на модернизацию подвижного состава, а это — на команду. Задача — навести такой порядок с естественными монополиями, чтобы было понятно, есть хоть какая-то правда за словами, что электричество не должно быть 3 копейки. У меня подозрение, что электричество должно быть 3 копейки. Но если его делать 1 рубль 3 копейки (Лебедь выступил в Красноярском крае, что населению надо поднять тарифы), то у меня возникает вопрос, в чьих интересах это делается. Это что, отражение рациональной политики или кому-то известно, как они ведут свой бизнес? Естественная монополия опасна для государства, она потому и называется «естественная», что туда очень трудно вклиниться конкурентам, она может высосать из народа все деньги, а им все будет мало.

Ведущий: Мы сегодня много говорили о президенте. Сильный президент посмотрит-посмотрит на эту ситуацию и скажет: с завтрашнего дня естественные монополии будут прозрачны. Это должно быть единоличное решение президента или это должно быть общественное мнение? Государственная Дума, законодательная, исполнительная власть — кто должен сказать «стоп» естественным монополиям?

Ремчуков: Президент в нашей стране — это Президент. Вы правильно сказали, у нас это вообще традиция — сильный президент. Но у нас даже если не сильный президент (Брежнев не был сильным президентом), все шло оттуда или от его окружения. Я имею в виду, что у нас нет уважения даже к людям второго ранга в стране. Если президент сказал, мы обязательно выполним, а если это написано в концепции, подписанной правительством, то еще не факт, что это будет выполнено. У нас очень низкая дисциплина, холуйским такое поведение нельзя назвать, но что-то такое есть — слишком большое чинопочитание самого главного. Это точно также экстраполируется на региональный уровень. Там тоже самый главный сказал — это будет делаться, а второй главный сказал — уже начинается какая-то борьба, отлынивание, мотивация, стремление переиграть ситуацию в обратную сторону. Но мне кажется, президент понял, что проблема в том, что у нас немонетарный характер инфляции, а этот факт правительство раньше не признавало… Вы знаете, что правительство не признает немонетарный характер инфляции? Они говорят, это только от регулирования денег. Им говорят: посмотрите, ЦБР и правительство проводят хорошую политику регулирования эмиссии денег, мы деньги не эмитируем. Им говорят: такая инфляция может быть еще от тарифов. Они говорят: такой инфляции не бывает. И вот в последние месяцы, мне кажется, именно президент внес такое понятие — немонетарный характер инфляции, которое вынуждены признать наши чиновники в правительстве и посмотреть на монополии под другим углом зрения. Потому что если они сейчас подорвут инфляцией через свои тарифы надежность в стране, то не будет и инвестиций. Почему инвестор не может вложить деньги? Потому что он не знает, что он получит потом из-за инфляции, они ведь обесценятся. При инфляции выгоднее брать деньги, при инфляции невыгодно давать деньги, есть такой закон. Потому что я дам свои 100 рублей, через год мне вернут их, скажем, под 20 % 120, а на них я могу купить, как на 60, значит, я потеряю, а тот, кто взял у меня сегодня, он выиграл. Поэтому сразу начнется реальный увод денег, они просто начнут конвертироваться во что-то, недвижимость опять пойдет в рост, в ценах на квартиры будет просто всплеск, потому что нужно что-то такое, что сохраняет свою стоимость относительно других товаров и услуг. Поэтому может получиться неправильный поворот.

Ведущий: Но Вы все-таки надеетесь на то, что правильные решения будут приняты, и с этой развилки, на которой мы стоим, мы пойдем в правильном направлении?

Ремчуков: Да, я верю в это, но я верю не поманиловски «хорошо бы», а буду бороться за это, я буду писать статьи, я буду встречаться с соответствующими министрами, объяснять, доказывать, обосновывать, привлекать мнения экспертов и так далее. За свою страну надо бороться. Ее нельзя отдавать на откуп никому: ни чиновникам, ни товарищам, ни друзьям, можно только вместе делать. Если ты чувствуешь, что это благо для страны, значит, надо, невзирая на лица, идти, говорить и бороться. Потому что в конечном итоге очень часто бывает, что все люди в принципе хотят добра, только по-разному его понимают. И я очень активно настроен помочь. И задача Путина, по-моему, в том, чтобы он сделал хорошее для страны не в краткосрочном плане — сейчас, через год-полтора, а чтобы и через пять лет, и через десять лет о Путине говорили хорошо, потому что при нем действительно начался экономический рост, страна начала процветать. Кстати, только на основе процветания можно удовлетворять свои великодержавные амбиции. Что нет станции в космосе, хоть сотрясай руками, хоть не сотрясай, она стоит миллиарды, десятки миллиардов долларов. А если будет экономический рост, будут доходы в бюджете, вот тогда