– Михась? – спросил он, стараясь говорить голосом грубоватым и напористым.

– Ну, – утвердительно ответил тот, видимо, все еще попивая пивко в забегаловке.

– Деньги есть?

– Кто говорит? – игриво спросил Михась.

– Спрашиваю – деньги есть?

– Кто говорит?! – В голосе Михася прозвучали истеричные нотки.

– Повторяю, – спокойно, уверенно и потому нагловато спросил в очередной раз Епихин. – Деньги есть?

– Нету! – заорал в трубку Михась. – Понял?! Нету!

– Я еще позвоню, – сказал Епихин и повесил трубку.

Для начала этого было вполне достаточно. Последние слова Михась почти визжал в трубку, а именно это и требовалось. Он запомнит этот разговор. И наверняка будет рассказывать о нем всем своим приятелям...

– А вот этого уже не надо бы, – вслух пробормотал Валентин Евгеньевич и снова набрал номер Михася.

– Ну? – повторил тот.

– О моем звонке никому ни слова, понял?

– Ты кто, мать твою?!

– Повторяю – никому ни слова. Я еще позвоню.

И Епихин повесил трубку чрезвычайно собой довольный. Все он сделал правильно, вроде все предусмотрел, и Следователь не возник перед его мысленным взором со своими вопросами и подозрениями. Епихин даже попытался усилием воли вызвать его из небытия, чтобы услышать хоть какой-нибудь хиленький вопросик, но нет, Следователь отказался даже появиться.

– То-то, – пробормотал Епихин и размеренным шагом направился к подземному переходу, чтобы выйти уже у зверинца и, свернув за угол, оказаться недалеко от своего дома. По дороге у него был неплохой продуктовый магазин, где он постоянно покупал пакеты с грибным супом «магги». Любил Епихин все грибное и готов был, кажется, питаться одними грибами. Но это было невозможно, и поэтому он взял еще телячьей колбасы, бананов, апельсинов и лимонов – все это любила маленькая красивая девушка Жанна, с которой он пребывал в гражданском браке, как выражаются люди грамотные и слегка подпорченные западными жизненными ценностями. Он любил Жанну и не скупился на признания, если уж откровенно, то он для нее ни на что не скупился. Однокомнатная квартира в большом доме, доставшаяся ему от родителей, вполне их устраивала, тем более что Епихин, опять же не поскупившись, сделал из нее очаровательный уголок для жизни и любви.

– Ну и что? – приветствовала его Жанна, не поднимаясь с большого цветастого дивана в углу комнаты.

– Все, как прежде, – ответствовал Епихин, пронося сумку с продуктами на кухню.

– Ты меня еще немного любишь? – прокричала из комнаты Жанна – она лежала на спине, закинув руки за голову и переплетя ноги так, что смотреть на них у Епихина не было никаких сил.

– Местами, – ответил он.

– И много у меня этих мест осталось?

– А ты вся из них и состоишь.

– Надо же, – озадаченно проговорила Жанна и, перевернувшись на живот, поднялась с дивана. – А чем будем питаться? – спросила она, проходя на кухню.

– Что бог послал, – Епихину легко было разговаривать с Жанной о чем угодно. Она подхватывала любые его слова, каждый раз оставляя местечко для ответа. Их разговоры лились свободно, необязательно, так может литься и журчать ручей в лесной траве, так может звенеть ночной дождь по карнизу, а еще их разговор можно было сравнить с мурлыканьем ухоженного кота, который не ожидает ни пинка, ни грубого слова, ни веником по морде.

Любил Епихин эту женщину, она об этом знала, поскольку каждый день получала маленькие, не видимые постороннему глазу подтверждения – незаметное касание в метро, шаловливая гримаса за столом, а еще любил Епихин тайком сунуть Жанне в кошелек тысчонку-вторую. Она находила эти деньги, тратила, не забывая купить Епихину какой-нибудь пустячок – носовой платок, носки, галстук. И так же тайком клала подарки на его полку, в карман пиджака, в туфли, оставленные в прихожей.

Все было хорошо, все было у них хорошо, если бы вот только, если бы вот только...

Если бы Епихин на этом и остановился.

А он не мог остановиться.

Ну что делать – не мог.

А кто сможет?

Кто удержится и не переступит черту, через которую переступать не надо бы, и нельзя через эту черту переступить... Но если все так удачно складывалось до этого, как удержаться от соблазна... К удачам, так же, как и к неудачам, привыкаешь и невольно думаешь, что они будут продолжаться – у кого удачи, у кого – неудачи, начинаешь верить, что это и есть закон жизни, закон твоей жизни.

И потом, знаете, как бывает... Самые крутые решения в жизни принимаются не сразу, они постепенно овладевают человеком, и часто он даже не замечает, как оказывается во власти предстоящего решения, и отказ от него выглядит уже бегством, слабостью... А кому хочется выглядеть слабым в собственных глазах или в глазах любимой женщины...

Ну записал он номер, случайно услышанный в пивной, что здесь плохого? Ну, позвонил по этому номеру, пошалил, грубым голосом слова произнес... Что в этом плохого? И даже общение со Следователем, с придуманным Следователем, который живет в нем самом и задает каверзные свои вопросы...

Ну и пусть задает.

Каждый сочиняет себе игры, в которые играет с собой же, придумывает приметы, истолковывает свои сны и верит в правильность своего толкования...

Жанна подошла к Епихину, не обнимая, прижалась к нему, постояла так несколько секунд и ушла в комнату. А ему больше ничего и не надо было – они вместе, у них все в порядке и они счастливы, хотя, может быть, не догадываются об этом. Это потом, когда все случится, чему положено случиться, они вспомнят эти дни и поймут, что были счастливы. И поймут, что больше не будут счастливы.

А вечером, после американского ужастика, в котором какие-то ненасытные привидения преследовали живых людей и пили их кровь и не могли напиться... В общем, после всего этого Епихин вышел прогуляться, добрел до станции метро «Баррикадная» и снова набрал уже знакомый номер, набрал, ребята, не удержался.

– Михась! – спросил он все тем же не своим голосом. – Деньги есть?

– Нету, – уже спокойнее ответил Михась, начиная понимать, что на шутку все это мало похоже.

– Будут, – ответил Епихин и повесил трубку. Для начала этого было вполне достаточно. Шагая домой, он снова попытался поговорить со Следователем, но тот не пожелал возникнуть. Не о чем им было говорить, повод еще не появился.

Закончив разговор, Михась некоторое время с недоумением смотрел на табло телефона: номер, с которого ему только что звонили, совершенно незнаком.

– Кто звонил? – спросил Алик, рассматривая сквозь кружку Фатиму за стойкой.

– Понятия не имею! – ответил Михась все еще раздраженно.

– Чего хотел?

– Не знаю.