И Кимберли снова раскрыла журнал. Однако она не могла сосредоточиться на чтении, строчки расплывались у нее перед глазами, а перед мысленным взором снова и снова возникали огромные, черные как ночь, бездонные глаза Джейсона. Он будто загипнотизировал ее, лишил воли. Ничего подобного прежде с Кимберли не случалось. Она все еще чувствовала тепло его ладони на левом плече — там, где недавно лежала его рука. Кимберли пыталась избавиться от этого наваждения, но ничего не могла с собой поделать.

Она физически ощущала близкое присутствие Джейсона, и от осознания того, что он сейчас находится рядом с ней, у нее кружилась голова. Сколько раз прежде они сидели бок о бок в машине, в самолете или в поезде, и Кимберли никогда не испытывала ни малейшего волнения. А теперь у нее было такое чувство, как будто в темной комнате неожиданно ослепительно ярко вспыхнул свет и она увидела то, чего раньше не замечала. Например, что Джейсон неотразим и его обаянию невозможно сопротивляться.

Кимберли было не по себе, она не понимала, что с ней происходит. Одна лишь мысль успокаивала ее: то, что включили, можно при желании выключить. Кимберли считала себя человеком рассудительным и надеялась, что справится с минутной слабостью.

Они приземлились в аэропорту города Черчилл, когда солнце уже садилось за горизонт. Родственники Джейсона прислали за ними роскошный лимузин. Джейсон перекинулся парой фраз с водителем, которого, по-видимому, хорошо знал.

— Твоя мать неплохо устроилась, — заметила Кимберли, садясь в просторный салон, в котором приятно пахло кожей.

— Она обожает комфорт, — сказал Джейсон, занимая место рядом с ней на заднем сиденье.

— А она когда-нибудь слышала о проблемах загрязнения окружающей среды? — поинтересовалась Кимберли, намекая на то, что лимузин потребляет много бензина.

Джейсон усмехнулся.

— Она никогда не слушает то, что ей не по вкусу. Поэтому, например, она настаивает на том, чтобы мы, дети, называли ее не мамой, а Изабелл. Она тщательно следит за собой и действительно выглядит слишком молодо, чтобы иметь такого взрослого сына, как я.

— И как ты называешь ее? — прищурившись, спросила Кимберли.

Она почуяла неладное. Ее удивляло, что Джейсон постоянно критиковал свою мать, это было непохоже на него. Может быть, он играл в какую-то еще непонятную Кимберли игру?

На губах Джейсона заиграла лукавая улыбка.

— Мамой, конечно. Я считаю, что ее необходимо время от времени спускать с небес на землю, возвращать к суровой действительности.

— Но зачем утруждать себя, если твоя мать, судя по твоим описаниям, настоящее чудовище? — спросила Кимберли, стремясь уличить Джейсона в непоследовательности.

— Она — моя мать. Я не могу просто так взять и отказаться от нее, — небрежно сказал Джейсон, и Кимберли поняла, что была права. Он действительно водит ее за нос.

— Ты — отпетый мошенник, Джейсон, — тоном прокурора заявила она.

Джейсон взглянул на нее с притворным удивлением.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Ты описал свою семью в черных красках, подчеркнув, что единственным родственником, которого ты ценишь и уважаешь, является дедушка. Ха! Так я тебе и поверила! Ты лжешь, Джейсон. Твои слова были сплошным притворством. Тот факт, что я приехала сюда, свидетельствует совсем о другом. Ты высоко ценишь и любишь своего отца, несмотря на пренебрежительные отзывы о нем. Ты боишься огорчить его, стремишься наладить с ним добрые отношения. Что же касается матери… Ты, несомненно, нежно любишь ее и привязан к ней всей душой.

— Неужели? — Джейсон задумчиво почесал за ухом. — Значит, ты умнее, чем я полагал.

— Недаром твой дедушка нанял меня на работу.

Джейсон улыбнулся.

— Но, чтобы сделать подобный вывод, одного ума недостаточно, — заметил он. — Как смогла закованная в ледяную броню женщина понять глубоко запрятанные чувства другого человека? Тут сразу же возникает вопрос: ты всегда была холодной и бесстрастной или в твоей жизни произошло нечто такое, что заставило тебя кардинально измениться?

Кимберли бросила на него печальный взгляд.

— То, что я не превращаю свою жизнь в бесконечное шоу, как это делает твоя мать, еще не свидетельствует о моей холодности и бесстрастии.

Джейсон недоверчиво покачал головой.

— Дело не в шоу, Ким. Твой холодный взгляд может заморозить любого. Надеюсь, ты знаешь об этом?

— Не провоцируй меня, и тогда тебе не грозят обморожения, — пошутила Кимберли и, отвернувшись от Джейсона, стала смотреть в окно, за которым мелькали живописные пейзажи — машина теперь ехала вдоль берега Гудзонова залива.

Должно быть, мы скоро приедем, подумала Кимберли и почувствовала легкое волнение. Она привыкла не теряться в сложных ситуациях и быстро сходилась с новыми людьми, но все же немного нервничала. Джейсон хотел, чтобы она поставила на место его мачеху, и Кимберли необходимо было справиться с этим делом. В воскресенье вечером они уже вернутся домой, а Джейсон после оказанной ему услуги будет чувствовать себя в долгу перед ней.

Причиной легкой нервозности, которую испытывала сейчас Кимберли, была мысль о том, что ей предстоит вторгнуться в жизнь чужой семьи. Но Кимберли плохо разбиралась в отношениях между родственниками — во всяком случае, ей всегда было трудно ладить со своими близкими. Ее отец, настоящий деспот, всегда навязывал дочери свою волю. Он подавлял Кимберли, стараясь укротить ее гордый нрав, однако это ему не удалось. Кимберли отказалась повиноваться отцу и пошла своей дорогой. Свобода дорого стоила Кимберли, и воспоминания о недавнем прошлом до сих пор болью отдавались в ее сердце.

Тем временем лимузин свернул с шоссе, вскоре подкатил к решетчатой ограде и въехал в большие ворота, за которыми располагались частные владения. Несколько минут дорога петляла по лесу и наконец привела к старинному особняку. Отсюда открывался прекрасный вид на залив.

Выйдя из лимузина, Кимберли окинула взглядом виллу, прикидывая, сколько комнат может быть в таком огромном доме. Сунув руки в карманы, Джейсон внимательно наблюдал за ней.

— Мамин домишко производит сильное впечатление, не правда ли? — с иронией спросил он.

— Страшно подумать, какие счета приходят за его отопление, — сухо заметила Кимберли. — Твоя мать, должно быть, тратит в год целое состояние, чтобы оплатить их.

Джейсон усмехался.

— Это летняя резиденция, в холодное время года здесь никто не живет. Моя мать только внешне взбалмошная и легкомысленная, а вообще-то она обладает здравым расчетливым умом.

Кимберли многозначительно посмотрела на него.

— Ага, теперь я вижу, от кого ты унаследовал хитрость и изворотливость. А что еще, кроме страсти к женщинам, ты унаследовал от отца?