— Я не собираюсь оправдываться перед тобой, Джейден. Все чего я хочу, это чтобы твой друг сейчас же ушел.

Яркие губы Джейдена кривятся в саркастичной ухмылке, от чего белесый шрам, пересекающий их, растягивается.

— А что, Эрик твоего приказа не послушался?

— В последний раз тебе говорю: ты испытываешь мое хорошее отношение к тебе. Я могла попросить ребят выставить его, но из уважения первым подошла к тебе.

— Так вот как все работает? Когда королева не справляется, она подключает войска?

— Очевидно, что с отбросами вроде твоего приятеля, действовать можно только так!

Я мгновенно жалею о хлестком слове, сказанном в порыве злости, но забрать его обратно, увы, нет возможности. Тем более, что не так уж оно далеко от истины.

— Отброс, Таша? — сощурившись, Джейден подходит ко мне вплотную, и мне приходится задрать подбородок, что продолжать смотреть на него. Черта с два я трусливо отступлю назад. Адреналин во мне бурлит с небывалой силой, и кажется, впервые за долгое время я ощущаю острое биение жизни.

— Ты, мать твою, кем себя возомнила?

— А кем возомнил себя ты, пытаясь выставить меня дурой на глазах тех, для кого я вот этими руками устраиваю вечеринку? Думаешь, я годами потом и кровью зарабатывала себе репутацию, чтобы позволить так просто тебе ее разрушить? Лучше не злоупотребляй моим расположением, Джейден.

— Ты пытаешься меня напугать, Таша? — зрачки Джейдена расширены и целиком поглотили радужку. Он в бешенстве и скрыть это не в силах. От этого я испытываю извращенное удовлетворение, потому что, как выясняется, гнев в его глазах мне нравится гораздо больше, чем ледяное равнодушие.

— Просто предупреждаю, Джейден. Не пытайся со мной конфликтовать.

И в этот момент происходит то, чего я никак не ожидаю: большой палец Джейдена вдавливается в мои губы, и он с силой протаскивает его до самой щеки, размазывая блеск.

Парализованная такой выходкой, я несколько секунд растерянно смотрю на него, после чего замахиваюсь и отвешиваю звонкую пощечину. От шума крови закладывает уши, тело колотит дрожь, мне с трудом удается держаться на ногах. В голове проносится ужасающая мысль, что он ударит меня в ответ, но вместо этого Джейден лишь склоняет голову вбок и, поднеся ко рту палец, испачканный моим блеском, проводит по нему языком

— На вкус ты как дерьмо, Таша, — его голос хриплый, в глазах мерцает странный огонь. — Я не твой послушный болванчик, запомни. Это тебе нужно боятся меня.

Кожу по-прежнему продирает озноб, а сердце стучит так, словно хочет вырваться наружу, и только голос Айзека из приоткрывшейся двери приводит меня в чувство.

— Таша, тебя Кристина искала. Кажется, проблема с салфетками.

Развернувшись, я молча шагаю к нему, оставив Джейдена стоять одного. В голове громко грохочет: «Это война».

— Мои родители ждут нас на ужин сегодня в семь вечера, — Айзек прокладывает дорожку поцелуев по моему бедру и, подцепив кружево белья, тянет его вниз.

— Я это помню. Имей в виду, у меня йога через полтора часа, так что тебе лучше поторопиться с прелюдией.

Скинув футболку, Айзек избавляет меня от белья и наваливается сверху, отчего пряжка его ремня впивается мне в живот. Я помогаю ему снять джинсы и, дождавшись, пока он упакует себя в презерватив, обхватываю ногами бедра. Айзек стал моим первым мужчиной спустя три месяца после того, как мы начали встречаться, и я не представляю себе никого другого на его месте. Мне нравится ощущать на себе его тренированные мышцы, нравится его запах и распаляющие поцелуи. Наши отцы в мечтах давно нас поженили, а после того как мы объявили о своих отношениях, их фирмы неожиданно подписали договор о сотрудничестве. Мысль о том, что после окончания университета я выйду замуж за Айзека, надежно осела в мозгу, и меня это устраивает.

Руби как-то спросила, не стану ли я жалеть о том, что в моей жизни будет всего один сексуальный партнер и мне не с кем его сравнить. Я покривила душой, если бы сказала, что об этом совсем не думала, однако, кидаться во все тяжкие ради сомнительного эксперимента, не испытываю ни малейшего желания. Мама поведала мне, что папа — ее первый и единственный мужчина, и, как итог, у них за плечами двадцать два года счастливого брака, не омраченного хождениями налево и скандалами. Это дает мне основания быть уверенной, что и у нас с Айзеком так получится.

— Я уже скоро, малыш, — прерывисто дыша, Айзек заглядывает мне в глаза, не прекращая движениям бедрами. — Ты кончила?

Я отрицательно мотаю головой и смахиваю каплю пота, катящуюся по его виску, до того, как она упадет мне на лицо. Я достигаю оргазма в сексе, но далеко не всегда, и не вижу смысла скрывать это от него или фальшиво имитировать. Это ведь ложь, а лгать парню, с которым меня связывают близкие отношения и с которым я собираюсь связать свою жизнь, рано или поздно заведет нас в тупик. Так, по-крайней мере, ему придет в голову сменить позу.

Закрыв глаза, Айзек со протяжным стоном кончает в презерватив, после чего выходит из меня и перекатывается на спину. Несколько секунд мы лежим молча, после чего он приподнимается на локте и внимательно смотрит на меня.

— В пятницу на крыльце… когда ты стояла с Джейденом. Мне показалось, что вы повздорили. Ничего не хочешь мне об этом рассказать?

От неожиданного упоминания о бывшем друге я вздрагиваю, и к горлу вновь подкатывает удушающий ком. Кажется, мне нужно возобновить визиты к своему психотерапевту.

— Нечего рассказывать, — я сажусь на кровати и оглядываюсь в поисках снятой майки. — Это было лишь недоразумение, связанное с другом, которого он привел.

— Он не нравится мне, Таша. И не нравится, как глазеет на тебя. Такие как он могут держать обиду в себе годами…

Не успев продеть руки в рукава, я с подозрением смотрю на Айзека, который, в свою очередь, смотрит на меня с выражением неподдельной тревоги на лице.

— Что ты подразумеваешь под словами «такие как он»?

— Ты поняла меня, Таша. Парень из малообеспеченной семьи, который вынужден работать официантом или автомойщиком, и который всю жизнь завидует чужим деньгам. Кстати, ты не думала, откуда у него нашлись семьдесят тысяч, чтобы оплатить год учебы здесь?

Кровь приливает к моему лицу, оттого что он с такой легкостью обвиняет Джейдена в том, чего, как я знаю, он никогда не испытывал. В детстве, когда я хотела подарить ему золотую цепочку, которую купила мне мама, Джейден отказался, сославшись на то, что обязательно ее порвет или утопит в озере. Так было всегда, когда я хотела я поделиться с ним частью своих детских сокровищ: будь то плейер или старый мобильный телефон. Зато он взял мазню, которую я нарисовала ему ко дню рождения и сказал, что этот подарок очень хороший и он обязательно будет его хранить. Именно тогда я поверила, что людям могут нравится вещи, сделанные с душой. Год спустя Ванда Эббот и моя самодельная открытка убедили меня в том, что это не так.