– Когда кто-то совершает самоубийство, это все усложняет. Вот как это работает.

Личный секретарь, утверждающий, что вся ответственность лежит на нем одном, – ложь столь очевидная, что даже школьник не попытался бы ею воспользоваться. Но когда секретарь вешается, градус критики и нападок на политика снижается. Это все равно как в случае, когда вокруг огромной корпорации поднимается шум по поводу загрязнения окружающей среды, и тут вдруг ее исполнительный директор бросается с небоскреба. Кто-то может заявить, что самоубийство – это малодушие, всего лишь трусливый шаг, чтобы избежать ответственности и замять последствия, однако большинство сходится на том, что можно забыть всю историю, и толки стихают.

– Когда кто-то приносит себя в жертву, даже если факты не сходятся, вести расследование становится труднее, – заключает Кит.

Мужчина стонет и закрывает ладонями лицо, затем медленно ложится головой на стол. Все так делают. Кит сидит на кровати, читая книгу и терпеливо ожидая, пока мужчина перестанет плакать. Когда всхлипывания и дрожь прекратятся, он хорошо себе представляет, какими будут его следующие слова.

Конечно, именно это он и говорит.

– Пусть мне придется умереть, но моей семье ничего не угрожает, верно?

Это знак того, что подготовительные мероприятия закончены. Теперь неизбежный ход событий набирает скорость, подобно вагонетке, катящейся под гору. Словно поторапливая Кита продолжать работу, за окном мигают красным вывески на зданиях.

– Тебе не стоит об этом беспокоиться. – Он кладет закладку на нужную страницу и поднимается с кровати. Подходит к мужчине. Постукивает пальцем по стопке почтовой бумаги. – Напиши предсмертную записку. Скажи в ней все, что считаешь нужным.

Мужчина смотрит на Кита как десятилетний ребенок, пытающийся угадать настроение своего родителя, ища у него защиты. «Убей себя. Если ты это сделаешь, мы гарантируем, что твоя семья будет в безопасности». В этих словах содержится и смутная угроза: «Если ты не сделаешь этого, твоя семья будет в опасности».

– Бывают ли люди, которые отказываются? – спрашивает мужчина.

– Бывают.

– Что с ними обычно происходит?

– Они погибают вместе со своими семьями в пожарах, возникших по неустановленным причинам.

Проблеск надежды в глазах мужчины угасает.

– Или пьяный водитель грузовика врезается в машину, в которой едет вся семья, и все до одного погибают в аварии. Или байкеры похищают единственную дочь человека и насилуют ее всей бандой. – Кит монотонно перечисляет примеры, словно распевая буддийскую молитву. Это все истории, которые он слышал, и он не знает наверняка, правда ли это. Но в его мире они кажутся более чем вероятными.

Мужчина медлит, его губы дрожат.

– Но если я сделаю все в точности как ты говоришь, моя семья будет в безопасности?

Кит кивает, хотя в действительности он никогда не пробовал удостовериться, всё ли в порядке с членами семей его жертв, и это его не волнует. Но он может предположить, что, скорее всего, все работает именно так. Политики и богачи не любят брать на себя неоправданные долги, даже если это долги перед мертвыми.

Плечи мужчины бессильно опускаются, словно становясь склонами холма, с которых соскальзывают все его надежды. Он берет ручку и лист бумаги из стопки.

Заставлять их писать предсмертные записки – тоже часть его работы. Некоторые пишут семьям, другие адресуют последние слова политикам или своим начальникам. Кит разрешает им писать все, что заблагорассудится, затем проверяет написанное, когда все готово. Все, что может вызвать проблемы, выбрасывает.

Он снова садится на кровать и возвращается к книге. Все, что нужно, – это открыть ее на нужной странице и прочесть одну-две строчки, чтобы вновь погрузиться в мир романа. Там он ощущает себя гораздо привычнее и комфортнее, чем в реальном мире.

Мужчина пишет в течение примерно тридцати минут. Несколько раз за это время он разрывает лист в клочья и сминает их в шарик. Но ни разу не впадает в ярость и не ударяет кулаком по столу. Закончив, поворачивается на стуле, чтобы взглянуть на Кита.

Дыхание Кита тихое-тихое, и он так беззвучно перелистывает страницы, – мужчина, быть может, решил, что он ушел из комнаты.

– Извини, но бывает ли так, что человеку трудно написать записку из-за того, что у него дрожат руки?

– Где-то около трети людей испытывают подобные проблемы, – Кит выныривает из мира своей книги.

– Что ж, значит, я неплохо справляюсь?..

– Да, это так, – он перелистывает страницу.

На этом этапе для них типично интересоваться насчет того, достойно ли они держатся. Несмотря на то что они смотрят в лицо собственной смерти, им все равно хочется удостовериться в том, что они превосходят других людей.

Кит помещает между страниц закладку и мягко закрывает книгу, затем убирает ее обратно в карман. Поднимается и объясняет мужчине дальнейший порядок действий: тот должен будет перенести стул, встать на него и накинуть петлю себе на шею. Кит уверяет его, что все будет кончено быстро.

– Да, – тон у мужчины спокойный и почтительный. Он уже пребывает в полубессознательном состоянии.

«Вероятно, ты обладаешь какой-то странной способностью». Когда-то давно так сказал ему один влиятельный политик. «Стоя перед тобой, человек ощущает не то чтобы физический страх, но его охватывает чувство мучительного отчаяния. Да, определенно, так оно и есть. Даже такой человек, как я, такой наглый и прожженный циник, как я, испытывает это чувство – пусть и совсем слабое. Таящиеся в глубине души у каждого чувства вины и беспомощности начинают разрастаться, пока не охватят человека полностью, – это похоже на внезапное впадение в тяжелую депрессию. Все мои крохотные грехи становятся огромными, и сама моя жизнь превращается в страдание». Когда тот обладающий огромной властью и авторитетом человек назвал свои грехи «крохотными», Кит был потрясен до глубины души. Между тем политик продолжил: «Думаю, ты обладаешь силой заставлять людей совершить самоубийство».

«Если это так, почему бы тебе не убить себя?» – сказал ему тогда Кит.

Хотя на самом деле он не понимал чувств людей, смотревших ему в глаза, у них на лицах действительно появлялось одно и то же мрачное выражение, как будто они утратили жизненную силу. Словно смотрели в поглощающую их черную пустоту.

– Встань на стул, – шепчет он в ухо мужчине.

Глаза секретаря округляются, его взгляд начинает лихорадочно метаться, тело охватывает дрожь. Он снимает ботинки. Встает на стул. Просовывает голову в петлю. Он знает, что каждый следующий пункт инструкции, который он исполняет, приближает его на шаг к смерти, – но, несмотря на это, продолжает.

Судя по всему, в использовании пистолета необходимости не возникнет. Встречаются люди, которые не желают смотреть Киту в глаза, а значит, не оказываются