Всеволод Сибирцев дружил с Константином Сухановым — сыном старшего советника Приморского областного управления Александра Суханова, поощрявшегося Николаем II за безупречную службу. Впоследствии именно «Костя» Суханов возглавит исполком Владивостокского Совета рабочих и солдатских депутатов, а Всеволод станет секретарем Совета. Интересно, что Суханов-старший, будучи убежденным монархистом (позже он по понятным причинам поссорился с сыном), не был чужд демократизма. Так, еще в 1898 году он помог Михаилу Сибирцеву открыть «Восточный вестник» — газету «передового направления», заслужившую высокую оценку писателя Гарина-Михайловского[23]. А позже помогал Марии Сибирцевой получить разрешение на открытие частной мужской прогимназии для малообеспеченных детей.

Оба брата Сибирцевых трагически погибли.

Всеволода в апреле 1920 года схватили японцы вместе с Лазо и Луцким, и все трое были казнены.

В декабре 1921 года в бою под Хабаровском был ранен в ноги комиссар 2-й стрелковой бригады Народно-революционной армии Дальневосточной республики Игорь Сибирцев. По одной версии, он просил оставить его, но красноармейцы отказались, и тогда он застрелился. По другой — Игорь, оставшись один на картофельном поле, отстреливался, убил белого офицера и последнюю пулю пустил в себя…

В коммерческом училище у Фадеева появились друзья не менее близкие.

Их компанию прозвали «соколятами» — по спортклубу общества «Сокол» на Корабельной набережной[24], куда ходили Фадеев и его однокашники. Хотя Головнина считает, что ребят именовали соколятами по причине их «революционности, пылкости и стремительности».

Ядром соколят были Саша Фадеев, Гриша Билименко, Петя Нерезов, Саня Бородкин. Эти четверо называли себя «мушкетерами», причем д’Артаньяном был Фадеев — самый юный, самый горячий и пошедший дальше всех. В разное время то входили в компанию, то отдалялись от нее Цой, Дольников, Гринштейн, Голомбик, Хомяков, Вейс, Заделенов, Фельдгер…

Происхождение соколят было разным. Яков Голомбик вспоминал: «Рабочий класс — Нерезов, крестьянство — Билименко, трудовая интеллигенция — Фадеев, административно-чиновничья прослойка — Хомяков, мелкая буржуазия — Дольников, средняя — Бородкин, крупная — Цой[25]. О себе я бы сказал, что происходил из семьи буржуазной интеллигенции».

Голомбик приводит и такую любопытную деталь: «Саша Фадеев проводил кампанию против антисемитизма. Сообщал, что у него 17 процентов еврейской крови, а так как мать его была обрусевшей немкой, то, по его мнению, русской крови в нем оставалось совсем мало. Думаю, что Фадеев это делал для того, чтобы коммунары „угнетенной“ национальности не чувствовали себя неравноценными членами коммуны. То, что мама у него была немкой, все знали, отец, судя по фотографиям, был настоящий бородатый „русак“. Откуда же у него могла взяться еврейская кровь?»

Владивосток той поры был подлинно многонациональным городом. Китайцы, корейцы и японцы составляли значительную долю населения. Вот каким увидел Владивосток в 1914 году Степан Пашковский: «Разноязычная толпа, суетящаяся на улицах: китайцы с коромыслами на плечах, цепочка корейцев в белых балахонах, индусы с черными бородами, подвязанными сеткой, важно охраняющие входы в общественные здания. Улица Светланская пестрит нарядами; звучит английская, китайская, корейская речь. Город предприимчивых негоциантов, иностранных агентов, искателей приключений». С упомянутым Павлом Цоем, владевшим корейским, Зоя Секретарева подрабатывала на переписи населения Корейской слободки Владивостока. Там, на улице Сеульской, в 1914 году родился дед музыканта Виктора Цоя — Цой Сын Дюн, по-русски Максим Петрович.

К 1917 году друзья уже считали себя «коммуной»[26]. «Мы презирали деньги, собственность. Кошелек у нас был общий. Мы менялись одеждами, когда возникала к тому потребность. Как мы были счастливы!» — вспоминал Фадеев. Позже Константин Суханов, возглавивший Совет, выделил под коммуну бывшую казарму на Первой Речке.

У знакомых девушек была своя коммуна под названием «Светланка, 99». Здесь были Тамара Головнина, Зоя Секретарева («Зоя Большая»), Зоя Станкова («Зоя Маленькая»[27]), Татьяна Цивилева… Обе коммуны позже занялись подпольной работой.

Коммуны для тогдашнего студенчества были не просто «трендом», но способом существования. Для этих парней и девушек коммунизм был не абстрактной идеей, а жизненной практикой. Они начинали жить по-коммунистически и верили, что вскоре так будет жить все общество. Наивно; но не могут не впечатлять само их стремление к совершенному мироустройству, идеализм, бессребреничество.

Многие иллюзии потом были разрушены — жестко или даже жестоко.

Судьбы соколят сложатся по-разному.

Бородкин погибнет в 1921 году в бою под Хабаровском.

Хомяков покончит с собой.

Блестящая карьера коммунара Григория Билименко (позже он жил под своим партизанским именем — Георгий Судаков) оборвется в декабре 1937 года на подмосковном расстрельном полигоне с подобающим названием «Коммунарка»[28]. Билименко был ближайшим другом Фадеева. После Гражданской он работал инженером-конструктором, стал первым ректором Московского авиационного института. Последняя должность — начальник производства Авиационного моторостроительного завода № 24 им. Фрунзе[29].