и попробовав поднять колокол, он понял, что погорячился. Колокол был небольшой, но тяжелый, как все литые чугунные колокола. Только со второй попытки он смог приподнять, а затем подтянуть колокол к балке, однако закрепить его в таком состоянии не представлялось возможным, особенно в одиночку. Потом, его посетила мысль использовать битый кирпич как подпорку. Подняв и подтолкнув колокол к возведенной им куче кирпича, он аккуратно зафиксировал колокол, а затем закрепил самодельный трос на балке. После этого оставалось лишь аккуратно разобрать груду кирпичей и освободить колокол. Но перед этим он предусмотрительно протянул через корону еще пару импровизированных канатов. Наконец, колокол натянул крепления и свободно закачался под балкой.

Алексей привязал край веревки за язык колокола и замер.

– Готов ли я провести службу? – тихо спросил он себя. – Конечно нет.

И начал осторожно раскачивать язык, пока тот не коснулся чугунного края. Удар получился сильным и неожиданный звон на мгновение оглушил его. Потом он ударил снова, и снова.

Звон летел в тишине над храмом, отзывался эхом в темном лесу, перекатывался через холмы над рекой и конечно был слышен в селе. В городском шуме звон маленького колокола, безусловно, потонул бы, но здесь он звучал громко и раскатисто. Алексей неумел виртуозно звонить в колокола, он просто стучал тяжелым языком по металлической губе колокола, размеренно и сильно, от чего тряпичные крепления натягивались все сильней. Звонил, созывая на службу свою первую паству.

Потом он спустился вниз, надел ризу и епитрахиль, принесенные из дома, зажег свечи под уцелевшими образами Спасителя и апостола Петра и принялся ждать, готовый впервые сам произнести повечерие.

Но храм оставался пуст. Проходило время, и только взмахи голубиных крыльев нарушали тишину. В распахнутую дверь Алексей видел, что дорога к храму пуста. Пустой она оставалась и час спустя. Было появившееся из-за туч солнце, протянуло длинные тени от створок дверей внутрь храма, словно два высоких гостя пожаловали и остались стоять в дверях. На пару минут солнце наполнило пространство под куполом, заглянув в пустые окна. В его лучах еще были видны клубы пыли. Потом лучи опустились по стене, коснулись образа архангела с осыпавшимся крылом и угасли под пеленой облаков. Темнота готовилась вступить в свои права в конце дня.

Алексей вздохнул и снова посмотрел на дверь, на узкую дорогу в колышущейся траве, а потом провернулся к Вратам и тихо начал:

– Благословен Бог наш…

* * *

На мою первую службу никто не пришел. Так он и скажет отцу Тихону, ну и товарищам, конечно. Так он будет помнить всю жизнь и расскажет об этом детям. И каждый раз, когда его попросят рассказать о первой службе, у него будет заранее готовый ответ.

Он шел по уже совсем темной дороге, прижимая к груди книги и смотря себе под ноги. Шел торопливо, стараясь не обращать внимания на вновь начавший моросить дождь. Село было пустым, только у магазина все еще стоял человек с пепельными волосами. Он держал в зубах давно погасшую мокрую сигарету и улыбался. Когда Алексей поравнялся с ним, тот поднял вверх большой палец, а потом медленно провел им себе по горлу, продолжая улыбаться. Сумасшедший! Алексей заторопился домой, но через пару шагов все же обернулся, опасаясь преследования. Человек с сигаретой все еще стоял там, но смотрел не на него, хотя и в ту же точку и продолжал улыбаться. Алексей вдруг понял, куда он смотрит, и вздрогнул.

До дома оставалась всего сотня метров, может чуть больше. У крыльца он обернулся, почувствовав неладное и не ошибся. На лавке у веранды под дождем сидела Света, опустив руки. В ее пальцах был моток черных ниток с маленьким нательным крестиком.

– Света?

Она дернулась, словно очнулась от сна и встала. Моток ниток полетел на пол.

– Алексей. Можно мне к вам?

Он непонимающе замотал головой.

– Можно мне остаться с вами?

Алексей вдруг почувствовал знакомый запах и шагнул ближе. Света стояла прямо перед ним и по ее лицу текла вода. Черные волосы прилипли к чекам и лбу и уже не выглядели опрятно. Она была пьяна.

– Алексей, пожалуйста.

Он шагнул от нее и прижал к себе книги, словно хотел отгородиться.

– Света, идите домой. Вам нужно поспать.

– Алексей…

– Нет.

– Баюшка…

– Нет!

Он торопливо поднялся по крыльцу и обернулся. Она еще стояла там, опустив руки. Платье ее тоже намокло и прилипло к худому, но стройному телу. Алексей вдруг вспомнил, что еще утром она была в джинсах и куртке, а сейчас оделась, словно на дворе жаркий июль.

– Света, уходите. Мы поговорим позже.

Он ковырял ключом замок, зная, что она все еще стоит там и смотрит на него. Еще слез не хватало, подумал Алексей. Но она не плакала, просто смотрела на него и молчала. Алексей протиснулся в дверь и закрыл ее за собой.

В доме было темно и тихо. Было слышно, как дождь стучит по шиферу на крыше и скребутся по окнам ветки мокрых кустов. Он не включал свет, а стоял, прислонившись спиной к входной двери, и ждал. Но дождь пошел сильнее и в его шуме уже не слышны были ни шорох на крыльце, ни звуки шагов. Он аккуратно выглянул в окно, из которого была видна веранда, надеясь, что снаружи его будет незаметно в темных окнах. Но на веранде никого не было.

Становилось совсем темно. Алексей повалился на диван, не включая свет, и долго смотрел в потолок на паутину тонких желтых трещин в штукатурке. В голову лезли неприятные мысли, а на душе скребли кошки, но не милые домашние зверьки, а крупные крюки для ловли сомов, имеющие то же название. В какой-то момент Алексею показалось, что он слышит шаги на крыльце, но это всего лишь ветки стучали по крыше веранды.

Проснулся он, в полной темноте. По крыше барабанил дождь, но казалось, что чьи-то пальцы барабанят по стеклу снаружи и делают это не прекращая уже очень давно. Алексей резко сел в кровати. В доме царил мрак, только очертания стен смутно вырисовывались в темноте. Он пошарил рукой по стене и нашел выключатель, но щелкнув им пару раз понял, что света не будет. Как назло, совсем не хотелось спать. Тревожный сон, который он мгновенно успел забыть, оставил неприятные отголоски и чувство тревоги. Совершенно необходимо было отыскать свечку.

Один огарок свечи Алексей точно видел на кухне, когда искал еду и спички. Он аккуратно пошел вдоль перегородки, ощупывая пальцами стену, а в темноте дом