Коко, продолжила: — Да, тебе выпало на долю страшное несчастье. Но разве тебе не кажется, что это твой долг — осуществить ваши совместные планы? Тебе придется сделать это одной. Но ты должна это сделать. Смотри вперед, Коко! — Она сделала паузу, надеясь услышать от Коко какие-нибудь слова согласия, но та молча смотрела на нее застывшим взглядом. — Дорогая моя, я не оставлю тебя одну на этом пути. Если понадобится, я всегда буду рядом. Обещаю!

Взгляд Коко устремился куда-то в сторону, словно она ожидала найти там ответ. Она, казалось, хотела выпрямиться, но груз скорби давил на нее, как каменная плита.

— О чем вы говорили в последний раз? — спросила Мися, мысленно моля Бога, чтобы он помог ей вырвать Коко из плена этой летаргии, и прибавила наудачу: — Я имею в виду ваши коммерческие планы.

— Не помню, Мися. Я не могу припомнить весь разговор. Мы говорили о многом…

Она отчаянно пыталась нащупать в своих воспоминаниях что-нибудь конкретное, но ей не удавалось. Она смахнула со щеки слезу, как назойливую муху. И вдруг лицо ее оживилось.

— Мы говорили о духах. Да, речь шла о туалетной воде.

Мися ждала, молча благодаря Бога за то, что он услышал ее молитву.

В голосе Коко, странно монотонном, слышалось удивление — она словно удивлялась, что ее память вдруг снова заработала.

— В газете что-то писали об этом маньяке, убивавшем женщин, которого удалось схватить только потому, что одна свидетельница узнала его по запаху. Он пользовался духами «Мушуар» Жака Герлена. И мы с Боем говорили об уникальности этих духов. О том, не могу ли я предложить своим клиенткам туалетную воду от Шанель. Не в бутиках, а просто как подарок к Рождеству. Выпустить небольшую партию — сто флаконов.

Ее голос пресекся.

Мися понимала, что для Коко больше никогда не будет беззаботного праздника, который бы не омрачали мысли о гибели Боя. Опасаясь, что подруга опять погрузится в пучину скорби, она бойко затараторила:

— Правильно! Духи — это прекрасный подарок во все времена. Чудесная идея. Посмотри на Франсуа Коти — он на своем «Шипре» сделал состояние, потому что американские солдаты посылали домой из Франции, а потом еще и везли с собой миллионы флаконов этого «Шипра» в качестве сувенира. Твои клиентки полюбят туалетную воду от Шанель!

— Месье Коти — парфюмер. У него есть фабрика. А я всего лишь портниха…

— Не смеши меня, милая моя! — Мися все больше воодушевлялась удачно подвернувшейся темой. Отпустив руку Коко, она, возбужденно жестикулируя, продолжила: — Поль Пуаре тоже всего лишь модельер…

— Но великий…

— До сих пор слава Пуаре не мешала тебе развиваться как кутюрье. А теперь она и подавно не помеха для тебя. В духах главное — найти свою ноту, такую же неповторимую, как твоя мода. Никаких тяжелых ароматов! Никаких роз! Духи «Розина» Поля Пуаре — не что иное, как фантазия по мотивам его собственных идей. Это уже не последний крик. Ты добилась успеха потому что…

— …потому что рядом со мной был Бой.

Мися внутренне закатила глаза.

— Да, конечно, это тоже сыграло определенную роль. Но все же, Коко, позволь тебе напомнить, что он не создавал модели твоих платьев. Это были твои идеи. Очень современные идеи. Так что своим успехом ты обязана, прежде всего, именно этому обстоятельству. И если ты при выборе ароматов для туалетной воды будешь учитывать особенности своего стиля, ты создашь достойный памятник Бою!

Мися умолкла и, затаив дыхание, ожидала реакции Коко.

— Ты права. Я тоже уже думала об этом. Я закажу памятник Бою. Из камня. На месте его гибели. Своего рода храм памяти ему.

— Коко! Смотри в будущее! Не оглядывайся назад. Ради Боя. Ради меня. Ты просто не имеешь права сдаться.

Коко задумчиво провела рукой по волосам.

— Не спорю, туалетная вода от Шанель — идея неплохая. Боже, это ведь была мысль Боя — как же я могу не признать ее чудесной! Но мне это не по плечу. Я могу придумывать шляпы и шить платья, но у меня нет ни малейшего представления о работе парфюмера. А это особая, ни на что не похожая профессия. Одной мне не справиться. И я не знаю никого, кто мог бы поддержать меня в этом деле. Это должен быть человек, к которому я испытывала бы безграничное доверие. Бой помог бы мне. Но его нет, он ушел навсегда и не сможет вместе со мной найти мой аромат.

Мися сомневалась, что увлекавшийся искусством, хорошо разбиравшийся в литературе Артур Кэйпел хорошо подходил на роль человека, который посвятил бы Коко в тонкости работы химической лаборатории. Она решила взять дело в свои руки.

— Ивонн Коти — моя подруга. Ты ведь ее знаешь, не правда ли? Кажется, она даже одна из твоих клиенток? Как бы то ни было — я могла бы попросить ее поговорить со своим мужем. Франсуа Коти, несомненно, поможет тебе. Он настоящий джентльмен и не откажет женщине. Никто не сможет лучше посвятить тебя в секреты парфюмерии, чем он, величайший в мире производитель косметики.

— Бой тоже считал Франсуа Коти самым подходящим производителем для туалетной воды от Шанель, — пробормотала Коко.

— И он прав.

Коко посмотрела на Мисю своими огромными, загадочными глазами.

— Зачем такому занятому человеку, как месье Коти, тратить на меня время? Говорят, он тиран.

— Но очень обаятельный тиран, — ухмыльнулась Мися. — Понимаешь, и у такого человека, как Франсуа Коти, есть свои слабости. Ивонн говорила, что для него очень важно произвести впечатление. Он как великий герцог из «Пармской обители» Стендаля: чем известней человек, которого Коти может поразить своими достоинствами, тем лучше. А что может быть для него интересней в этом смысле, чем знаменитая женщина, которая хочет исполнить последнюю волю любимого в память о нем?

К удивлению Миси, бледные щеки Коко порозовели.

— Духи как намять о Бое… Это не совсем то, что я представляла себе, думая о памятнике.

— Если ты найдешь особый аромат, это будет настоящий памятник. Памятник вашей любви.

Мися сама удивилась своим словам. Как ей пришла в голову эта формулировка? Не иначе как ангел подсказал ей ее на ухо. Ничего лучше и не придумаешь, чтобы вырвать Коко из летаргии.

— Возможно. Да. Но тогда я и в самом деле должна найти совершенно необычный аромат.

— Ты придумаешь лучшие духи в мире, вот увидишь!

Мися сияла. Ей вдруг пришло в голову: нет ли в античной мифологии какого-нибудь божества благовоний? К сожалению, она этого не знала. Впрочем, есть или