каждого из них. Спустя некоторое время они раскрасили себе лица и отказались от одежды. В них проснулось непреодолимое желание щипать, пинать и кусать друг друга.

Хладнокровие сохранял только один мальчик – пухлый Хрюша, который страдал от астмы, носил очки и не умел плавать. Хрюша олицетворял собой голос разума, к которому никто не прислушивается. «Мы кто? Люди или звери? Дикари?» – горько рассуждал он.

Шли недели. Наконец на остров, превратившийся в выжженную пустошь, высадился британский офицер. К тому моменту три мальчика, в том числе Хрюша, уже погибли. «Я думал, – упрекнул детей офицер, – что британские школьники способны завести порядки получше».

Ральф «рыдал, думая об утраченной невинности, о том, как темно сердце человеческое…»

Ничего этого на самом деле не было. Всю эту историю выдумал в 1951 году английский школьный учитель. «Не правда ли, – спросил как-то Уильям Голдинг жену, – было бы неплохо описать, как на самом деле поведут себя школьники, оказавшись на необитаемом острове?»[69]

Роман «Повелитель мух» разошелся многомиллионными тиражами, был переведен более чем на три десятка языков и признан классикой XX века.

Успех книги вовсе не удивителен. Голдинг умел мастерски показывать самые темные уголки человеческой души. «Даже когда мы начинаем с чистого листа, – рассуждает он в первом письме издателю, – наша природа вынуждает нас делать гадости»[70]. Или, как говорил Голдинг позднее, «человек творит зло, как пчела делает мед»[71].

Конечно, Голдингу сыграли на руку настроения, витавшие в обществе в 1960-е годы. Новое поколение не могло не задавать своим родителям вопросы о зверствах Второй мировой – был ли Аушвиц аномалией или в каждом из нас скрывается нацист?

«Повелитель мух» намекал на последнее – и нашел мгновенный отклик у читателей. Знаменитый критик Лайонел Триллинг заявил, что книга «ознаменовала собой переворот в культуре»[72]. В конце концов Голдинг даже получил Нобелевскую премию по литературе за свои романы, которые «с ясностью реалистического повествовательного искусства в сочетании с многообразием и универсальностью мифа помогают постигнуть условия существования человека в современном мире».

Сегодня «Повелитель мух» читается уже не просто как роман. Конечно, это художественный вымысел, но взгляд Голдинга на человеческую природу делает «Повелителя мух» каноническим текстом теории лакировки. До Голдинга никто и не думал прибегать к столь грубому реализму в книге о детях. Вместо сентиментальных сказочек про домики в прериях и одиноких принцев – суровый рассказ о том, каковы дети (якобы) на самом деле.

2

Впервые я прочел «Повелителя мух» еще подростком. Я помню, как испытывал разочарование в людях, вновь и вновь прокручивая книгу в голове. Но я ни на секунду не усомнился в верности взгляда Голдинга на человеческую природу.

Первые сомнения у меня появились много лет спустя, когда я решил перечитать роман и больше узнать о его авторе. Голдинг был глубоко несчастным человеком – склонным к депрессии алкоголиком, который бил родных детей. «Я всегда понимал нацистов, – признавался он, – потому что и сам примерно такой по природе». И «отчасти из-за осознания этого грустного факта» он и написал «Повелителя мух»[73].

Окружающие мало интересовали Голдинга – его биограф отмечает, что тот не затруднял себя даже правильным написанием имен родственников. «Куда важнее общения с людьми для меня природа Человека с большой буквы Ч», – заявлял Голдинг[74].

Я задумался: а пытался ли кто-нибудь выяснить, как в реальности повели бы себя дети, оказавшись одни на необитаемом острове? Я написал на эту тему статью, где сопоставил «Повелителя мух» с современными исследованиями и пришел к выводу, что, вероятнее всего, дети вели бы себя совсем по-другому[75]. В частности, я процитировал биолога Франса де Вааля, который пишет, что «нет ни малейших доказательств того, что дети, будучи предоставленными самим себе, станут поступать именно так»[76].

Читатели восприняли статью скептически. Все мои примеры касались детей, находившихся в привычных условиях – дома, в школе, в летнем лагере. Они не давали ответа на главный вопрос: что произойдет, если оставить детей на необитаемом острове совершенно одних?

Так начался мой квест по поиску реального аналога «Повелителя мух».

Разумеется, ни в одном университете мира ученым не позволили бы оставить несовершеннолетних подопытных без присмотра на несколько месяцев в дикой природе – даже в 1950-е годы. Но что, если нечто подобное уже происходило случайно – например, после кораблекрушения?

Я начал с простых поисковых запросов: «дети кораблекрушение», «повелитель мух реальная история», «дети на необитаемом острове». Первые страницы выдачи пестрили ссылками на чудовищное британское реалити-шоу 2008 года, где участников стравливали друг с другом. Однако, немного покопавшись в интернете, я наткнулся на малоизвестный блог, в котором рассказывалась захватывающая история. «В 1977 году шесть мальчиков из Тонга отправились порыбачить. […] Начался сильный шторм, и мальчиков выбросило на необитаемый остров. Что они сделали первым делом? Договорились никогда не ссориться»[77].

В статье не было никаких ссылок на источники. После пары часов поисков я выяснил, что эта история взята из книги известного анархиста Колина Уорда под названием «Ребенок в деревне» (The Child in The Country, 1988). Уорд, в свою очередь, ссылался на доклад итальянского политика Сюзанны Аньелли, подготовленный для какого-то международного комитета.

Я с воодушевлением принялся искать текст доклада. Мне повезло – один экземпляр нашелся в букинистическом магазине в Великобритании. Спустя две недели мне его доставили, и на 94-й странице я нашел то, что хотел.

Шестеро подростков оказались одни на острове. Та же история, те же детали, те же слова – и снова ни одного источника[78].

Ладно, подумал я, – а что, если найти Сюзанну Аньелли и разузнать у нее, откуда она взяла эту историю? Но, увы, она скончалась в 2009 году. Однако если история, произошедшая в 1977 году, не выдумка, то о ней наверняка писали газеты. И что еще важнее, кто-то из тех шестерых детей может быть до сих пор жив. Но сколько бы я ни рылся в архивах, ничего не мог найти.

Иногда все, что нужно, – это немножко удачи. Изучая очередной газетный архив, я допустил опечатку в записи года, и моим глазам предстали статьи 1960-х годов. Стало ясно, что в доклад Аньелли тоже вкралась опечатка.

В австралийской газете The Age от 6 октября 1966 года мне бросился в глаза заголовок: «Воскресный прием для тонганских мальчиков, потерпевших кораблекрушение». В заметке говорилось о шестерых ребятах, которых тремя неделями ранее нашли на скалистом острове Ата к югу от Тонга –