Наконец, когда над горизонтом поднялась сияющая луна, окутав ландшафт молочным светом, насытившиеся стервятники улетели. Размахивающим копьями и кричащим во всю мощь своих легких людям удалось не подпустить к остаткам львиной трапезы — жалким клочкам шкуры и скелету — гиен. Они быстро отрубили у зебры ноги острыми ручными топорами. Убежали, держа свои трофеи над головой и оставив налетевшим гиенам сухожилия, связки и шерсть.

Укрывшись среди деревьев, Разжигающая Огонь сразу же начала разжигать костер, чтобы отпугнуть хищников. Лев вместе с другими сильными мужчинами стал сдирать с ног зебры шкуру и, очистив их, быстро и ловко раскалывал кости, внутри которых находился драгоценный сливочно-розовый костный мозг. Люди, у которых уже потекли слюнки, от такого зрелища испускали стоны и вздохи, а о долгих часах бдения в траве, о ноющих суставах и онемевших конечностях было тотчас забыто. Теперь никто не стал яростно набрасываться на еду. Лев поровну поделил истекающее жиром лакомство, и каждый получил свою долю, даже Старая Мать.

Высокая опять попыталась убедить семью идти в другую сторону, и на этот раз Лев ударил ее тыльной стороной ладони так, что она покатилась по земле. Собрав детей с младенцами и скромные пожитки, семья вновь двинулась на запад. Старая Мать помогла Высокой подняться и ласково похлопала внучку по раскрасневшейся от гнева щеке, издавая звуки утешения.

Когда они покидали стоянку, вдыхая дымный вулканический воздух. Старая Мать вдруг застонала и схватилась за грудь. Замедлив шаги, она отчаянно хватала ртом воздух. Высокая держала ее под руку, не давая ей упасть. Они прошли еще несколько шагов, потом Старая Мать вскрикнула и рухнула на землю. Люди смотрели на нее, но продолжали идти дальше, занятые исключительно мыслями о еде. Они высматривали муравейники и ягоды, ореховые деревья и редчайшее из всех лакомств — улей. Они совсем не думали о Старой Матери, которая дала жизнь многим из их матерей. Это взволновало только Высокую, которая пыталась помочь пожилой женщине встать и в конце концов взвалила ее себе на плечи и понесла. Экваториальное солнце поднималось все выше, ей становилось все тяжелее. Наступил момент, когда Высокая больше не смогла тащить на себе Старую Мать.

Они упали на землю, и члены семьи, вынужденные остановиться, в нерешительности столпились вокруг. Лев опустился на колени рядом с потерявшей сознание женщиной и обнюхал ее лицо. Он похлопал Старую Мать по щекам и раскрыл ей рот. Затем обратил внимание на закрытые глаза и посиневшие губы.

— Хмм, — фыркнул он, — умерла, — произнес он, и в его словах послышалось удовлетворение. — Пошли.

Некоторые женщины завыли. Другие испуганно захныкали. Нашедшая Мед колотила ногами, размахивала руками и издавала скорбные звуки. Большой Нос плакал, обняв безжизненное тело своей матери. Шишка присел рядом со Старой Матерью и дергал ее за руки. Заплакали маленькие дети, напуганные поведением взрослых. Но Лев, подняв с земли свои копья и дубинку, повернулся к ним спиной и решительно направился на запад. Один за одним они потянулись вслед за ним, пока наконец не ушли все, кроме оставшейся со Старой Матерью Высокой, на которую оборачивались последние уходившие.

Высокая любила Старую Мать с непонятной ей силой. Когда семья бросила ее мать, сломавшую ногу, Высокая плакала целыми днями. И именно Старая Мать обнимала ее и утешала, именно Старая Мать кормила ее и стала после этого спать рядом. «Мать моей матери», — думала Высокая, смутно осознавая особую связь с этой женщиной из своей семьи, которой было недоступно понятие родства.

Вскоре они остались одни в огромной саванне, не считая круживших в небе стервятников. Высокая оттащила Старую Мать под кров деревьев и прислонила ее к твердому стволу. День клонился к вечеру. Скоро настанет ночь, и в ней засветятся желтые глаза хищников, нападающих на беззащитных людей.

Высокая нашла два камня и, присев на корточки рядом с ворохом сухих листьев, стала постукивать ими друг о друга. Для этого потребовались неимоверные терпение и воля, спина и плечи у нее болели от усилий. Но она много раз наблюдала, как то же самое успешно проделывала Разжигающая Огонь, и поэтому знала, что у нее может получиться. Снова и снова Высокая постукивала камнем о камень под темнеющим небом и звездами, проглядывающими сквозь вулканический дым, пока наконец ее усилия не были вознаграждены, — разгорелось небольшое пламя. Она осторожно раздувала его, подсыпая сухие листья, пока оно не окрепло. Затем она обложила костер камнями, прикрыла веточками и села под сияющими ночными звездами.

Старая Мать, все еще без сознания, прерывисто дышала, не открывая глаз, ее лицо было искажено болью. Высокая сидела подле нее и наблюдала. Ей уже приходилось видеть смерть. Она видела, как умирают животные в саванне. Иногда умирал кто-то из семьи. Люди уходили, оставляя позади себя безжизненные тела, и какое-то время еще вспоминали о них, а потом забывали. Мысль о том, что однажды она тоже умрет, никогда не приходила Высокой в голову. Самосознание и понятие о смертности были от нее дальше, чем звезды.

Через какое-то время Высокая поняла, что Старая Мать хочет пить. Увидев заросли растений в человеческий рост, с крапчатыми цветками — колокольчиками и пушистыми листьями, она решила, что где-то рядом должна быть вода. Опустившись на четвереньки, она стала разрывать землю, надеясь нащупать влагу. Она слышала, как неподалеку в кустах тявкают и бегают гиены. Волосы на загривке у Высокой встали дыбом. Ей приходилось видеть, как гиены набрасывались на человека и пожирали его живьем, пока он исходил криком. Высокая знала, что животных может отпугнуть только огонь и что ей нужно поскорее вернуться к разложенному костру и поддерживать его.

Она рыла землю изо всех сил. Ведь должна же здесь где-то быть вода, чтобы питать такие крупные цветы с такими мясистыми стеблями! Она до крови разодрала пальцы о твердый грунт.

В отчаянии Высокая уселась на землю, чувствуя, как мышцы сковывает усталость, к тому же ей сильно хотелось спать. Но она должна найти воду и должна присматривать за огнем. Она должна защитить Старую Мать от шныряющих в ночи хищников.

И вдруг она заметила вспышку лунного блика. Вода! Голубая прозрачная лужица у основания одного из цветов. Однако на ощупь вода оказалась твердой, это была вовсе не лужица. Взяв ее в ладонь, она озадаченно разглядывала кусок синей воды, к которой прилипли засохшие листья наперстянки. Разве вода может быть твердой? И все же это должна быть вода, она прозрачная и гладкая и выглядит так, как будто вот-вот потечет.

Она принесла Старой Матери камень, в который три миллиона лет назад превратился осколок метеорита, и, поддерживая старую женщину руками, бережно вложила гладкий камень в пересохшие губы. Старая Мать тут же начала его сосать, в углах губ у нее заблестела слюна, и Высокая поняла, что вода снова стала жидкой.

Однако через мгновение, к ее удивлению, кристалл выскользнул у Старой Матери изо рта, и, поймав его, Высокая увидела, что вода снова затвердела. Но теперь она смогла разглядеть ее получше, так как Старая Мать слизала облепившую его растительность.

Кристалл уютно покоился на ладони Высокой, как яйцо в гнезде, и на ощупь казался таким же гладким, только поверхность у него была прозрачно-водянистая, и лунный свет отражался от нее, как от поверхности озера или от ручья. Перевернув его и зажав между двумя пальцами, она заметила, что внутри, ближе к центру, он темнее, а почти в самом центре виднелось что-то белое, острое и мерцающее.