торговый путь и не знали навигации по далёкому морю, но были люди, освоившие дикие и отдалённые от византийской цивилизации просторы «Свейского» моря.

Речь пойдёт о народе, сильно напугавшем заносчивых ромеев. Дерзким набегом высокорослые воины заявили о себе на весь мир. В царственный город наши герои добирались издалека, с северного моря, носившего название «Варяжского». Через Ладогу-озеро прошли они в реку Волхов, далее вверх в Ильмень-озеро, затем из реки Ловать волоком в Днепр к Киеву и в Чёрное море, а там вдоль берега до Константинополя. Кем были отважные северные мореходы? Кто возил товары с Балтики в город мира? Об этом есть сведения у арабов и персов, встречавшихся с купцами с характерной внешностью: «Что касается купцов русов, а они — вид славян, то они везут меха бобра, меха чёрных лисиц и мечи из отдалённых славян к морю Румийскому (Средиземное), и берёт с них десятину властитель Рума (Константинополя)» (Ибн Хордадбех «Книга путей и стран»). В Киеве незадолго до описываемых событий происходили важные исторические трансформации, о них чуть позже, а пока примем общепринятую историю расселения народов и отправим торговать в Царьград наших подопечных.

К купцам стали очень плохо относиться. За небольшие долги греческим ростовщикам кого-то продали в рабство, кого-то лишили жизни. В первой проповеди Фотий сокрушается и осуждает отношение к иностранцам, дословно его слова звучат так: «Тѣхъ, которые должны намъ нѣчто малое и незначительное, мы жестоко истязали, наказывали; не вспоминали о благодарности по минованіи благодѣянія, и за то, что сами получали прощеніе, не миловали ближнихъ, но, освобождаясь отъ угрожавшихъ намъ ужасовъ и опасностей, становились отъ этого болѣе жестокими; не думали о множествѣ и величіи собственныхъ долговъ и прощеніи ихъ Спасителемъ и не обращали вниманія на маловажность и незначительность въ сравненіи съ нашими долгами одинаковыхъ съ нами рабовъ, но, получая себѣ человѣколюбивое прощеніе многаго и великаго, другихъ за малое безчеловѣчно ввергали въ рабство» (Святой Фотий Константинопольский «Беседа первая на нашествие россов»).

Ростовщики подавали жалобы на долги иностранных купцов эпарху столицы, иск рассматривался администрацией города, и выносилось решение, совпали жестокие приговоры как раз по времени с началом относительно самостоятельного правления царя Михаила. Условно можно считать годы единоличного царствования с 856-го по 866-й, о чём свидетельствует византийская хроника, попавшая в Брюссельскую библиотеку и опубликованная Францем Кюмоном. Рукопись датируется периодом 1280–1300 годов и написана на бумаге западного производства, таким образом, она может быть отнесена к переписанной европейцами неизвестной византийской летописи, предположительно из Константинополя. Для чего такие подробности? Сведения Брюссельской хроники в конце второй её части включают нападение 860 года с точной датировкой события, что само по себе очень ценно, но есть не менее интересные даты правления Михаила III: «Михаил, сын Феофила, со своей матерью Феодорой — четыре года, и один — десять лет, и с Василием — один год и четыре месяца. В его царствование, 18 июня, в 8-й индикт, в лето 6368, на пятый год правления, пришла русь на 200 кораблях, которая молитвами достославной богородицы была побеждена христианами и по мере сил поражена и истреблена» (Византийский временник, т. 52, 1991 г.).

Загадка записи заключается в следующем: автор указал точную дату по древнейшему летоисчислению и по греческому, что византийские летописцы позволяли себе крайне редко. Лишь изредка в хрониках империи к индиктам привязаны даты, к тому же потомки эллинов точно знали годы царствований своих императоров. Михаил правил с Василием — период указан точно. Один с 856 года, будем считать после убийства главы регентского совета и удаления матери из дворца, но с ней-то он правил не 4 года, а с 842-го по 856-й, почему в хронике четыре? Благодаря таким ошибкам мы с вами можем выяснить, кто, когда и у кого списывал. Ничего не меняется в жизни, как переписывали с ошибками друг у друга много лет назад, так и сейчас происходит то же самое. В конце главы сведения, собранные из разных источников, разложим по полочкам и попробуем найти ответ на вопрос, почему у упоминавших событие авторов разное число кораблей нападавших безбожников. После чего выясним, кто занимался плагиатом.

Попробуем расшифровать запись хроники: 8-й индикт (греческий счёт лет) соответствует 860 году, и пятый год правления Михаила с 856-го попадает точно в цель, откуда взялись нелепая ошибка времени правления с матерью плюс дополнительная дата 6368-й? Благодаря таким нюансам можно с уверенностью сказать, болгарин был не первый, кто писал русскую летопись!

Продолжим ход событий до нападения. О непристойном поведении молодого императора становится известно в Киеве и Новгороде. В описании жизни главы Византии мы ещё раз удостоверимся в праведности возмущения и гнева напавших людей. Они пришли не просто грабить, они пришли защитить себя и других от нечеловеческого отношения. Могли жестокие приговоры иностранным купцам послужить причиной нападения? Вполне. Историко-хронологическая картина осады города свидетельствует сама за себя.

Греки не увидели среди напавших единоначалия, как волна растеклась по побережью неисчислимая, несущая смерть неуправляемая масса людей. Никита Пафлагонянин в «Житии патриарха Игнатия», сочинении начала X века, сообщает: «В это время запятнанный убийством более, чем кто-либо из скифов, народ, называемый Рос, по Эвксинскому понту придя к Стенону и разорив все селения, все монастыри, теперь уж совершал набеги на находящиеся вблизи Византия [Константинополя] острова, грабя все [драгоценные] сосуды и сокровища, а захватив людей, всех их убивал. Кроме того, в варварском порыве учинив набеги на патриаршие монастыри, они в гневе захватывали все, что ни находили, и схватив там двадцать два благороднейших жителя, на одной корме корабля всех перерубили секирами». Эмоциональное высказывание грека могло относиться к народу, пришедшему с росами, сложно представить, каким образом по жребию одни и те же люди осаждали город и одновременно грабили острова? Вопрос требует дополнительного рассмотрения непредвзятыми историками. Для нас более важна другая информация из высказывания свидетеля набега.

Никита озвучил название народа, греками отнесённого к скифам, но даже из пантеона свирепых варваров росов выделяли особенно, как самых жестоких. Одно из древних имён русов — скифы, греки нам в свидетели!

Утверждение греческого монаха необходимо принять с определённой оговоркой: огульно зачисленных в скифские народы представителей различных этносов науке придётся разделить на самостоятельные племена, резко отличающиеся как по характеру быта, так и внешне. Росы — самостоятельный народ, поставленный в один ряд с другими коренными жителями будущей России. Первый раз собственное имя отдельного этноса из сонма скифских народностей прозвучало правильно из уст греческих летописцев. Вся история мира представлена неправдоподобно из-за нелепой ошибки нескольких европейских писателей,