Де Джерси молча прошагал мимо, оставляя Смедли позади. Тот смотрел ему вслед, еле держась на ногах. На покрасневшем лице мужичка застыла обида.

– Простите, если помешал! – крикнул он.

Де Джерси остановился:

– Извините, я не хотел быть грубым. Просто мне пора, не люблю вести вертолет в темноте.

– Понимаю, понимаю, – сказал Смедли, семеня следом.

Они вдвоем приблизились к вертолетной площадке.

– Меня в эту штуковину точно не заманить, – прокряхтел Смедли.

Под его пристальным взглядом де Джерси открыл кабину вертолета и забрался внутрь. Этот мужичок уже прилично его раздражал.

– Хотел бы пожать вам руку, сэр. – Смедли поднял свою квадратную шероховатую пятерню, и де Джерси нагнулся, пожимая ее. – Расскажу внуку, как мы с вами хаживали в одну школу. А у вас есть внуки?

Джерси посмотрел сверху вниз на сморщенное лицо этого гнома:

– Только две дочери.

– Что ж, не всем так везет. У меня четверо ребят, трое внуков и…

Заработал двигатель, и де Джерси захлопнул дверцу. Подождал, пока Смедли отойдет на безопасное расстояние, чтобы не задеть его. Когда закрутились лопасти и вертолет поднялся в воздух, Эдвард растерянно посмотрел на удаляющегося человечка. Де Джерси почти всю свою жизнь убегал от прошлого, но даже сейчас, располагая огромным состоянием, ему не следовало терять бдительности, что и доказывали люди вроде Смедли. В противном случае он потерял бы слишком многое. Де Джерси добился всего, чего хотел в жизни, пусть и непростыми путями. Однако у Смедли все же было то, чего не хватало ему, – сын. Этот карлик произвел на свет даже четверых. К де Джерси вернулось хорошее расположение духа, и он громко рассмеялся. Ему принадлежал Флэш-Рояль, а сегодня Эдвард стал на шаг ближе к своей мечте – одержать победу в дерби. Де Джерси пообещал себе, что, если это случится, он, подобно отцу, поцелует скаковую дорожку.

Когда де Джерси пролетел над своим домом, уже смеркалось. Он не сдержал улыбки, окидывая взглядом обширные владения. На территории располагались конюшни для скаковых лошадей, всего в двадцати пяти милях от Ньюмаркета с его знаменитым ипподромом, а также неподалеку от не менее известного аукционного дома «Таттерсоллз». Конный завод находился на отдельном участке земли, в десяти милях от конюшен. Де Джерси имел в своем распоряжении огромные пространства для тренировок, дворы и выпасы для племенных кобыл. За электронными воротами открывалась подъездная аллея длиной в три мили, которая вела к особняку с прилегающим озером. Перед домом дорога ответвлялась, уходя к конюшням. Позади него стояли гаражи, над которыми находились помещения для водителей. Де Джерси был обладателем «роллс-ройса Сильвер Клауд», «мерседеса»-кабриолет, «рейнджровера», двух «астон-мартинов», трех мотоциклов и четырех гольф-каров – и все темно-синего цвета его конюшен. Но больше всего он любил «мерседес» с надписью «Чемпион» на номерных знаках.

Конюхи во дворе подняли голову и прикрыли глаза ладонями, увидев кружащего над поместьем де Джерси. Когда он пролетел над аккуратными рядами пристроек, переделанных в жилые помещения для персонала, работники закричали и помахали кепками. Дальше шел комплекс коттеджей для жокеев, а также сауна, бассейн и гимназия. Все поместье, включая персонал, оценивалось в сумму свыше ста миллионов фунтов. Де Джерси держал на службе заведующих конюшнями, работников двора, наездников, двух помощников тренера, главного тренера, конюхов, сопровождающих конюхов и двух топовых жокеев на контракте помимо Микки Роулэнда. На северной стороне старого двора стоял дом Дональда Флеминга, а также три огромных конных двора. В офисе, расположенном на новом дворе, работали личный ассистент, секретарь по скачкам и два менеджера.

Де Джерси приземлился и спрыгнул из вертолета под аплодисменты персонала.

– Шампанского всем! – крикнул он.

В эту минуту де Джерси казался человеком веселого и открытого нрава, но работать с ним было не так уж и просто. Его стальной характер и замкнутость могли с легкостью оттолкнуть, но те, кому выдалось узнать босса получше, не обращали на это внимания, поддаваясь очарованию его улыбки. Он требовал от работников преданности и уважения и получал их в троекратном размере. Кристина видела в муже сдержанного, даже скованного человека. Он никогда не поднимал голоса на конюшнях. Этого и не требовалось. Умелые управляющие и компетентные секретари, ведущие его дела и контролирующие подчиненных, не оставляли места для критики. Де Джерси глубоко презирал вспыльчивость, поскольку считал это признаком слабости. Он изучил свои эмоции и прекрасно владел собой, а персонал поместья, покоренный его обаянием, уважал и охранял его частную жизнь. Де Джерси помнил имена не только работников, но их жен и мужей, детей и внуков, а теперь, находясь в их окружении и отмечая победу шампанским, он испытывал безграничное счастье.

Он поднял бокал:

– За Флэш-Рояля и наш следующий год – за дерби!

Повсюду послышались радостные возгласы, ставшие еще громче, когда подъехал трейлер с чемпионом. Флэш-Рояля вывели наружу: все столпились вокруг него, а де Джерси плеснул шампанского на ладонь и похлопал жеребца по гриве. Дав возможность работникам поздравить победителя, он лично отвел его в конюшню, обхаживая, как горячо любящий отец. Де Джерси подождал, пока конюхи не принесли корма, и с удовольствием отметил, с каким аппетитом конь набросился на пищу. Если молодой жеребец не отказывался после скачки от еды, это считалось хорошим знаком.

В гостиной с дубовыми панелями, полированными сосновыми полами и изысканными персидскими коврами царил уют. На диване лежали мягкие пледы и подушки, в камине колыхалось пламя.

– Ты так испортишь запись, – сказала Кристина, опуская перед мужем поднос с бутербродами и чаем.

Де Джерси перемотал на начало заезда и снова нажал «плей», чтобы насладиться моментом великолепной победы Флэш-Рояля.

– Остаток сезона он побудет в тени. Назначу ему облегченные тренировки перед зимним перерывом, – сказал де Джерси, с аппетитом поглощая бутерброды.

– Спасибо за чудесные серьги, – шепнула Кристина и отвела волосы от лица, демонстрируя подарок.

– Если б я только мог, то подарил бы тебе весь мир.

Де Джерси поцеловал жену в шею, не отрывая при этом взгляда от экрана: Флэш-Рояль как раз пересек финишную черту.

Кристина забрала у мужа пульт и выключила телевизор.

– Пойдем уже в кровать, и я тебя как следует отблагодарю, – игриво сказала она, всецело завладев вниманием де Джерси.

Он подхватил жену на руки и страстно поцеловал. До спальни они не добрались…

Когда Кристина уютно устроилась рядом с ним перед камином, оставшись в одних лишь серьгах, де Джерси вздохнул.

– Какой же я счастливчик, – пробормотал он.

В течение нескольких месяцев после завершения сезона гладких скачек Флэш-Рояль почивал на лаврах. Де Джерси погрузился в заботы о своем дворе. Он выставлял участников на международных конных состязаниях, часто летал в Дубай и Гонконг. Наступил декабрь, и тренировки Флэш-Рояля почти сошли на нет. Начиная с ноября его программа включала лишь иноходь и бег рысью, но после Рождества нагрузка обещала увеличиться перед подготовительными скачками. Согласно плану, в апреле он участвовал сперва в соревновании «Трешер трайэл» в городке Сандаун, затем в Лингфилдском дерби.