– Я понял, – ответил Пашка медленно. – Я решил, что делать с комарами.

– Только учти, – предупредил Аркаша. – Если ты собираешься их уничтожить, я категорически против. Это жестоко, к тому же может нарушить экологический баланс.

– Спасибо за подсказку, – сказал Пашка. – Но я придумал гуманное решение. Я выведу перелетных комаров.

– Не понял.

– Сейчас поймешь! Чем плох комар? Зимой он спит или вообще еще не родился, а летом нападает на людей и животных… А нужно сделать так, чтобы он на лето куда-нибудь улетал.

– А как ты намерен это сделать?

– Это уже пустяки. Главное – внедрить в него перелетный инстинкт. Как потеплеет, будет он улетать в Арктику или Антарктику, сосать кровь у рыб и тюленей. А человечество будет спасено.

– Но там тоже люди – зимовщики, ученые…

– Что легче – защищать от комаров несколько тысяч полярников или сотни миллионов людей умеренных широт, включая детей и стариков?

Пашка не стал слушать возражений, а побежал в лабораторию.

Там он застал толстяка Джавада, который читал ветеринарный справочник, – второй день у жирафа Злодея болело ухо.

– Джавад, будь другом, – попросил его Пашка. – Скажи мне, какие птицы улетают на лето в полярные края?

– Ну, гуси, например. Потом…

У Пашки есть отвратительная манера не дослушивать собеседника, если он уже узнал, что требовалось. Догадайся Джавад, к чему приведут его слова, он бы тысячу раз подумал, прежде чем сказать про гусей. Ведь есть и маленькие птицы, которые летают в полярные страны. Но он сказал «гуси» и снова углубился в справочник.

На следующее утро Пашка исчез: помчался в Институт генного конструирования, чтобы достать там гены серых гусей. Комаров в его распоряжении было больше чем достаточно. Так что с обеда закипела работа.

– Что-то Пашка не вылезает из лаборатории, – сказала Машенька Белая через несколько дней.

– Комаров хочет загубить, – ответила Алиса.

Они кормили дельфинов, а те прыгали так, что казалось – весь бассейн выплеснут.

– А почему он молчит? Ты представляешь, чтобы Пашка в нормальном состоянии молчал?

– Это подозрительно. Давай развеем тайну.

– Как?

– Пойдем к нему. Ему самому не терпится похвастаться.

Алиса с Машенькой заглянули в лабораторию. Пашка сидел у электронного микроскопа и даже не заметил, как они вошли. На столе стоял какой-то ящик, накрытый черной тканью.

– Пашка, пойдем в волейбол поиграем, – сказала невинно Алиса.

– Отстань! – отмахнулся Пашка. – Я занят.

– Пашка, Геракл по тебе скучает, – сказала Машенька.

– Потерпит, – сказал Пашка.

– Слушай, что случилось? Ты на себя не похож.

Пашка молчал.

– Скажи хоть, чем занимаешься? – спросила Машенька.

– Сделаю – увидите.

– Не похоже на тебя, – сказала Алиса. – И вообще не помню случая, чтобы кто-нибудь из нас делал тайну из своей работы.

– А я вот делаю, – сказал Пашка. – Потому что вы играете в детские игры, а я создаю переворот в биологии.

– Значит, не скажешь?

– Потом, потом…

Девчата вышли из лаборатории расстроенные. Мимо как раз проходил Аркаша.

– Слушай, Аркаша, – спросила Алиса, – ты не знаешь случайно, чем так увлечен Пашка Гераскин?

– Знаю, – сказал Аркаша. – Он выводит перелетного комара.

– Зачем?

– Чтобы комары на лето улетали в полярные страны и не кусали людей. Он их с чем-то скрещивает.

– Что-то я беспокоюсь, – сказала Алиса и побежала к Джаваду, который менял компресс на ухе жирафа Злодея. Жираф стоял перед ним, как старинный железнодорожный шлагбаум, вытянув шею вперед.

– Джавад, – сказала Алиса, – ты не знаешь случайно, с кем Пашка собирается скрещивать комаров?

– А он их скрещивает?

– Чтобы они стали перелетными и улетали на лето в полярные страны.

– Что-о?!

Джавад даже подскочил, а жираф от неожиданности клюкнулся носом в песок.

– Что тебя испугало?

– Испугало! Да я в ужасе! Он же меня как-то спрашивал, какие птицы улетают на лето в полярные страны.

– И ты что сказал?

– Я сказал: гуси.

И наступило молчание.

– Надо его немедленно остановить. Он не представляет, чем это кончится, – тихо сказала Машенька.

Но договорить она не успела, потому что из лаборатории донесся торжествующий вопль Пашки:

– Вывелся! Вывелся! Есть первый перелетный комар!

Ребята подбежали к окну лаборатории и заглянули внутрь. Черная ткань, оказывается, скрывала стеклянный колпак, под которым поблескивало что-то большое и довольно страшное. Пашка стоял у колпака с черной тряпкой в руке. Увидев зрителей, он произнес:

– Вот он, перелетный комар! Никто раньше не догадывался скрестить комара с перелетной птицей. Лишь начинающий, но талантливый генный конструктор Павел Гераскин решил эту задачу и вывел комгуся.

Пашка гордо смотрел на зрителей, а тем временем его творение поднялось на шесть тонких ног, кончающихся перепончатыми лапами. Серые перья комгуся кое-как прикрывали его блестящий хитиновый панцирь, прозрачные крылья были покрыты гусиным пухом, а вместо клюва из его гусиной головы высовывалось жало длиной в полметра.

Комгусь поднатужился, привалился к стенке колпака, и колпак рухнул на пол.

Пашка отскочил в сторону, а грозный гибрид расправил крылья и сердито оглянулся, разыскивая подходящую жертву.

Жертвы стояли совсем близко – у окна. Они сразу догадались, что им грозит, поэтому бросились в разные стороны.

Комгусь вылетел в окно, набрал высоту и сделал круг над поляной.

– Его нельзя выпускать! – крикнула Алиса. – Он кого-нибудь в городе до смерти искусает!

– Я сеть принесу! – крикнул Джавад и побежал на склад.

Звери метались в клетках – к счастью, сквозь прутья комару было не пролезть, питон спрятался в листве мангового дерева, жираф, как страус, сунул голову в песок, надеясь, что гибрид примет его за архитектурное украшение, а тут еще, в довершение суматохи, из лаборатории вылетел Пашка и закричал:

– Не смейте его трогать! Это единственный экземпляр!

Джавад носился с сетью по площадке подобно римскому гладиатору, но комгусь, хоть и новорожденный, понял, что к чему, и на Джавада не обращал внимания.

Все забыли о Геракле, который дремал под деревом. От шума питекантроп проснулся, но ему лень было двигаться с места.