– Не нравится, – сдержанно согласился Джо. – Но я не обижаюсь. Учитывая источник информации… И вот что еще. Не лезьте в мою личную жизнь и не вынуждайте меня лезть в вашу.

Ева удивленно на него взглянула.

– Вот как? – Она пожала плечами. – В моей нет абсолютно ничего интересного, так что копайтесь сколько хотите.

– Так и сделаю. – Джо перевел дыхание. – Что ж, исходя из того, что вы все же вызвали меня сюда, так сказать, на ковер, проверку я прошел успешно.

– Дело не в том, что я так уж хотела вас здесь видеть. Просто хочу, чтобы все было по-честному. – Ева помолчала. – И мне нужно, чтобы вы были честны со мной. Полиция правды не говорит. Только успокаивают да отводят глаза. Вы сказали, что вам нужна моя помощь, но потом исчезли и молчите, как будто меня и нет вовсе. Как будто забыли про меня.

– Не забыл. – Как он мог забыть, если думал о ней каждую минуту. Хотя и старался не вспоминать, гнал ее образ. А теперь понял – все напрасно и все бесполезно, надо научиться как-то общаться. Принять эту, сегодняшнюю, более откровенную, резкую Еву Дункан было легче, чем ту, другую, которая тронула его так сильно, что ему захотелось подхватить ее на руки и исцелить все ее раны. С этой женщиной он мог совладать, вот почему ему было важно, чтобы она такой и оставалась. – Много работы, – коротко объяснил Джо и с рассчитанной грубоватостью добавил: – Не думал, что мне полагается сидеть с вами рядом и держать вас за руку.

Разумеется, она моментально вспыхнула.

– Я вас не просила… Меня жалеть не надо. Мне нужна ваша помощь.

– Тогда скажите, с чего, по-вашему, мне следует начать. Вы же поэтому меня позвали?

Ева кивнула.

– Да. – Она сделала глубокий вдох и, совладав с чувствами, посмотрела на лежащие на столе бумаги и конверты. – Хочу, чтобы вы взглянули на это и все как следует изучили.

– Что это такое?

– Письма. После исчезновения Бонни мне пришло много писем. – Она постучала пальцем по первой стопке. – Эти пришли от людей, утверждающих, что видели ее живой и здоровой в разных местах по всей стране. Здесь, – она указала на другую стопку, – от душевнобольных. Некоторые винят меня – за то, что не уберегла Бонни, – и заранее отправляют в ад. – Она помолчала. – Другие утверждают, что это они забрали Бонни, и описывают, что делали с ней, прежде чем убить. Таких только трое. Два я получила на прошлой неделе и передала в полицию. Этих людей проверили. Они оказались сумасшедшими и имели, как выяснилось, алиби на время похищения Бонни. Последнее пришло вчера, и я решила показать его вам. Про отпечатки пальцев помню, старалась быть осторожной. Забирайте все.

– Вы упомянули, что обо всех письмах рассказали в полиции. В том числе и о тех, что пришли от людей, якобы видевших Бонни?

– Да, конечно. Мне сказали, что их тоже проверили. Но я полиции не верю и хочу, чтобы вы сами удостоверились.

Джо осторожно открыл последнее, пришедшее накануне письмо и внимательно его прочитал. Какая мерзость. Какое больное воображение. Читать было тяжело, отвратительно. А каково пришлось ей?

– Разве детектив Слиндак не сказал, чтобы вы просто передавали ему нераспечатанные письма?

– Сказал. Но я не могла не открывать их. Они все адресованы мне. Бонни – моя дочь, и я должна быть частью того, что с ней случилось.

– Эти письма никакая не часть того, что с ней случилось, – возразил Джо. – Их обычно пишут мерзавцы, гиены, выползающие из нор на запах чужой беды и готовые рвать вас на куски. Мне уже доводилось видеть подобное.

– Вот как? Что ж, мне не доводилось. Для меня это все в новинку. Поэтому ко всему, что происходит, я отношусь так, будто раньше этого ни с кем не случалось. Может быть, и полиция, и вы слишком многое принимаете за само собой разумеющееся, потому что у нас с вами разные точки зрения. Может быть, вы недостаточно стараетесь.

– Не могу согласиться с вашим упреком. – Джо аккуратно сложил письмо и опустил в конверт. – Я проверю их еще раз.

– Особенно те, где говорится, что Бонни видели живой и здоровой.

– Особенно их, – согласился он.

– Я хочу поехать с вами.

– Процедура не позволяет.

– К черту вашу процедуру! Вы сказали, что мы будем искать Бонни. Даете задний ход?

– Нет, но я не думал, что вы будете настолько активны.

– А что вы думали? Что я буду сидеть и ждать, пока вы будете все делать согласно этим вашим «процедурам»? – Ева сердито сверкнула глазами и сжала кулаки. – Я так не могу. Я ждала ее домой. Ждала, когда же вы скажете, что нашли Бонни. – Голос ее дрогнул. – Ждала, что вы скажете, что моя девочка… что ее больше нет. Я не могу больше ждать. Мне придется искать ее самой. – Она шагнула к нему. – Как вы не понимаете? Я не могу вести себя как какая-нибудь истеричка. Мешать не буду. Но я должна что-то делать. Должна помочь вам… кому угодно вернуть ее домой.

Она рвала ему сердце. То, о чем просила Ева, шло вразрез со всеми правилами и инструкциями. Ему не только влепят выговор, его могут даже отстранить от дела.

К черту. Он не может отказать ей в том, чего она хочет.

Джо отвернулся.

– Я передам последнее письмо в управление полиции. С ним там поработают. Потом вернусь за вами, и мы поедем к тем четверым, которые утверждают, что видели вашу дочь.

– Я могу поехать с вами прямо сейчас, – живо отозвалась Ева. – Только захвачу… – Она осеклась и, помолчав, медленно кивнула. – Понимаю. Вы не хотите, чтобы вас видели со мной, пока вы занимаетесь расследованием. У вас могут быть неприятности. Не хочу, чтобы вы потеряли работу.

– Работу я не потеряю. Просто хочу избежать осложнений. – Джо невесело улыбнулся. – Но что бы вы тогда делали, если, предположим, работы я лишился?

– Деньги у вас есть. Много денег. Вам потерять работу не страшно, не то что некоторым. Но все равно получилось бы нехорошо. – Она замялась. – Но для меня ничего бы не изменилось. Я позвонила бы вашему боссу и сказала, что обращусь к средствам массовой информации и расскажу о том, как ФБР поворачивается спиной к несчастной матери. Не думаю, что им такое понравилось бы.

Джо усмехнулся.

– Ну вы даете.

– Я же говорила, что выросла на улице. Вся моя жизнь была ежедневной борьбой. – Ева отвернулась. – Отправляйтесь в участок. Посмотрите, узнают ли они что-то из этого гнусного письма. Я подожду. – Она села к столу и открыла еще один конверт. – Я эти письма знаю уже наизусть, а все равно перечитываю снова и снова – вдруг просмотрела что-нибудь, какую-то деталь, которая позволила бы определить, где искать Бонни. – Она разгладила листок дрожащими руками. – Прогляжу еще разок, хуже не будет. Может, что-то замечу. Потом позвоню тем, кто писал, спрошу, можно ли к ним приехать.

Она сидела в неестественной, застывшей позе, уткнувшись взглядом в письмо, и этой своей сосредоточенностью напомнила Джо картину с Анной Болейн, которую он видел в одном лондонском музее и на которой Анна вот так же – твердо, неотрывно, с каким-то мучительным недоумением – смотрела на меч палача. Стоять и смотреть на нее вот такую, измученную и несчастную, было выше его сил. Хотелось протянуть руку, дотронуться до нее, сделать что-то, чтобы снять это ужасное напряжение.