– Но чего именно ты собираешься этим добиться?

Кажется, в голосе Кормчего проскользнула еле заметная тень паники.

– Ждешь, что я открою какую-нибудь тайну, в которой до сих пор не признавался?

– Не-а. Я жду, что ты утонешь.

– Дочь Флараднама, ты не посмеешь…

– Сейчас увидишь, что посмею.

Шаги. Слева от нее, там, где были опущены сходни, кто-то торопливо взбежал на палубу корабля. Она бросила взгляд в сторону и увидела, что приближается один из гвардейцев Ракана. Кивнула ему в знак приветствия и продолжила тянуть веревку.

– Госпожа, меня послали…

– Не! – выдавила она сквозь зубы. – Сейчас!

Обернутая вокруг перил веревка со звуком лопнувшей струны достигла конца, и Анашарал грохнулся на палубу, от рывка опрокинувшись на спину. Бессильно задрыгал конечностями. Натянутая веревка резко ослабела, и Арчет шлепнулась на задницу. Гвардеец рванулся к ней.

– Моя госпожа…

– Я в порядке! – прорычала она так яростно, что он отступил на шаг. Арчет вскочила, подобрала веревку. Ладони саднили. Перевернутый Анашарал выглядел совершенно беспомощным, но она не исключала, что Кормчий каким-то образом примет нормальное положение, подползет к краю люка и рухнет в относительную безопасность трюма; оттуда – и Арчет подозревала, что Анашарал это каким-то образом знает, – ей уже не хватит силы и сосредоточенности достать его во второй раз, с кринзанцем или без него. Вообще-то, она уже начинала сомневаться в том, что…

– Помоги мне, – бросила она смущенному солдату. – Не стой там, теребя хрен! Хватай веревку!

– Моя госпожа?

Но он был из Трона Вековечного, а она в этом богом забытом жалком месте и воплощала собой Трон в той степени, в какой это было возможно. Ему приказали повиноваться ей, даже если речь пойдет о жизни или смерти. Он сделал, как было велено. Встал позади, и Арчет почувствовала, как ослабевает давление на ободранные ладони, когда мужчина прибавил свою силу к ее собственной. Они потянули одновременно, и перевернутый Кормчий, слегка покачиваясь, проехал пару футов по скользким доскам палубы. Со вторым рывком гвардеец, немного запыхавшись, спросил:

– Госпожа, в чем заключается… ваше намерение?

– Намерение? – Она повернула голову, чтобы посмотреть на него и одарить криновым оскалом. – Скинуть уебка в гавань, а что?

На лице гвардейца проступил испуг. Арчет опять повернулась лицом вперед и приказала:

– Тяни – и все тут.

– Это было бы неразумно, и я не сомневаюсь, что ты, Селак Чан, сам все понимаешь, – заметил Кормчий. – Госпожа Арчет приняла…

– Заткнись!!! – сорванным голосом заорала Арчет. – Заткнись, сука!!!

И внезапно, как будто крик пробил какую-то внутреннюю камеру в механизме ее гнева, Арчет ощутила пустоту. Ценный груз ярости утек, превратившись в слезы. Ее мышцы больше не пылали огнем, они просто болели. Ладони саднили, во рту было сухо и кисло. Каждый год из прожитых двухсот девяти упал на нее словно камень.

Она бросила веревку и замерла под дождем, опустив голову.

– Заткнись, сука, – пробормотала самой себе.

– Моя госпожа? С вами все в порядке, госпожа?

Арчет встряхнулась, словно мокрая собака. Впервые с того момента, как гвардеец поднялся на борт, по-настоящему повернулась лицом к нему.

– Что тебе нужно?

– Драконья Погибель, моя госпожа. И люди Шенданака. Ну, и еще господин Танд. Случилась драка. В гостинице на улице Лиги. Командующий Ракан просит вашего присутствия.

– Постой… драка?! Кто подрался, с кем… – Она перевела дух и вздрогнула всем телом. – Так, ладно. Возвращайся и скажи им, что я скоро буду.

– Да, госпожа.

На молодом лице отразилось облегчение. Он отдал честь, прижав кулак к сердцу, и поспешил прочь. Арчет проследила, как он пересек трап и растворился в моросящем дожде. Вытерла капли с лица.

«Драка.

Только этого нам и не хватало. Значит, лучше прихватить снаряжение».

– Только попробуй вякнуть, – предупредила она Кормчего, проходя мимо его перевернутого корпуса по пути в свою каюту, к ножам.

В кои-то веки Анашарал промолчал.

Они уложили Шенданака на кровать в его комнате. Мрачные маджакские родственники собрались в узком коридоре снаружи и на лестнице – массивные, пахнущие сыростью в своих войлочных пальто и ботинках. Пробиваясь сквозь них, Арчет ловила на себе бесстрастные взгляды, до нее доносились обрывки разговоров на степном языке. Она подмечала охранные жесты, которые они делали тайком, и руки, касающиеся кошелей с талисманами. Тут и там поблескивали ножи, которыми – пока что – ковыряли в зубах или чистили ногти.

Во всем этом была какая-то уродливая, целеустремленная тишина, которая заставила ее мыслями вернуться к войне. Вооруженные люди, ожидающие, когда начнется насилие.

На верхней площадке лестницы один из молодых маджаков вскочил и принялся осыпать ее громкими ругательствами, пока двое товарищей не вынудили его снова сесть. Она не разобрала ни единого слова – ее понимание многочисленных маджакских диалектов ограничивалось горсткой фраз, которым Эгар научил ее за эти годы. Впрочем, переводчик на самом деле и не требовался.

Она скрывала свои дурные предчувствия, держа руки подальше от ножей. Оказавшись у двери, резко постучала. Открыл Ракан.

– Получила твое сообщение.

– Я бы не стал вас беспокоить, госпожа, но…

– Пропустим эту часть. – Она проскользнула в узкую щель, оставленную им, и позволила ему снова закрыть дверь за собой. Увидела у него за спиной четверых гвардейцев, готовых в любой момент выхватить мечи из ножен. – Это действительно необходимо?

Молодое лицо Ракана выглядело мрачным.

– Нам пришлось разбить пару голов, просто чтобы их успокоить. Думаю, если бы люди Танда не появились вовремя, все могло обернуться гораздо хуже. Могло дойти и до клинков.

– Постой… – Арчет нахмурилась. – Если драку затеяли не Танд и Шенданак, то какому уроду это пришло в голову?

– Мне. – Из соседней комнаты вышел Эгар, прижимая мокрую тряпку к правой стороне головы. Лицо у него было в синяках, один глаз заплыл, на щеке виднелся свежий порез. Он ухмыльнулся ей. – Доброго дня, Арчиди.

– Ага, – рассеянно проговорила она. – Что стряслось?

Драконья Погибель опустил тряпку и уставился на окровавленные складки.

– Он укусил меня за ухо, – сказал Эдгар извиняющимся тоном. – Глянь, кровь еще течет. Я вышел из себя, когда он такое учудил. Иначе не отделал бы его так сильно.

– Так это ты подрался с Шенданаком?! Какого хрена?

– В основном? – Эгар пожал плечами. – Потому что он жирный имперский говнюк, который забыл свои корни, и его надо было как следует вздрючить, чтобы освежить память.