Посмотрев наверх, он заметил, что все окна аббатства темны, за исключением одного — на втором этаже.

— Я ненадолго, — предупредил он шофера.

Миновав ворота аббатства, священник перешел двор и поднялся по лестнице на верхнюю галерею. Тут он увидел, Что в темноте коридора на втором этаже его ожидает женщина.

— Сестра Анжелина! — воскликнул он и остановился.

— Монсеньор? — ответила женщина.

Франкино улыбнулся. Голос бесстрашной Анжелины не утратил своей твердости за минувшие пятнадцать лет. Но неужели и вправду прошло уже столько времени с тех пор, как он уехал в Нью-Йорк?..

Франкино шагнул вперед, и она вышла ему навстречу в освещенную луной часть коридора. Тепло обняв женщину, он с улыбкой посмотрел в ее потускневшие серые глаза. Она выглядела гораздо старше своих лет. Морщинистая кожа, потрескавшиеся губы… Из-под головного убора выбивались пряди седых волос. Руки, цепко ухватившие его за одежду на груди, казались бесцветными и были сплошь покрыты желтоватыми склеротическими бляшками. Но с лица не исчезло выражение торжества, и Франкино мог только позавидовать ей. Эта стойкая женщина с честью прошла через все испытания и невзгоды.

— Ты слышала, как подъехала машина? — спросил Франкино.

Старуха кивнула.

— Я увидела вас, еще когда вы свернули у Понте-Норте.

— Ты, как всегда, очень наблюдательна, сестра, — улыбнулся священник.

— И вы тоже, святой отец… Иначе бы вы не оказались сейчас здесь со мной.

Франкино нахмурился.

— Пойдемте, — тихо произнесла монахиня, беря его за руку. — Я приготовила чай в своей комнате. Там горит камин и очень уютно…

— Спасибо за гостеприимство.

Старуха провела Франкино в сумрачную келью и, налив две чашки чая, поставила их на незастеленный дощатый стол, расположенный в центре ее убогого жилища. Потом Анжелина подбросила дров в камин и, отметив, что Франкино неплохо выглядит, сама села рядом.

— Прошло уже так много времени!.. — произнесла она, отхлебывая чай из фаянсовой чашки.

— Да, очень много, — согласился священник. — Ты хорошо себя чувствовала?

— Спасибо, неплохо. Правда, меня иногда мучает подагра— случаются обострения… Но я все равно счастлива. Здесь я обрела покой. А ни к чему другому моя душа и не стремилась.

— Очень рад слышать это, сестра.

— А вы как, святой отец? Где вы были? И что вам принесли все эти годы?

— Большую часть времени я провел в Риме. И в Ватикане, конечно. — Тут его лицо помрачнело. — А в остальные годы мне пришлось прожить в Нью-Йорке.

— Как чувствует себя сестра Тереза? — поинтересовалась Анжелина.

Франкино вздрогнул и машинально бросил взгляд на папки.

— Достаточно хорошо.

— Да пощадит ее Господь! — вздохнула монахиня.

— И защитит… — неожиданно добавил отец Франкино. Анжелина пристально посмотрела на своего гостя.

— Вы ведь проделали немалый путь, чтобы приехать ко мне. И хотя между нами существует давняя дружеская привязанность, мне все же кажется, что такое посещение связано не только со старыми добрыми отношениями…

Франкино вздрогнул.

— Кардинал Реджани передает тебе свое благословение Старуха кивнула.

— Что же он хочет от меня?

— Только твою преданность. Искреннюю любовь… и помощь.

— А вы?

— Ия прошу лишь о том же.

Она встала, подошла к окну и устремила взгляд в темноту ночи.

— Здесь очень спокойно. И мое место здесь.

Священник озабоченно прикусил нижнюю губу.

— Страж уже отбыл положенное наказание. И Господь Бог коснулся ее своей рукой. Теперь ее служба скоро будет завершена…

Анжелина повернулась к нему.

— Чейзен не будет ждать. Он принесет смерть, — напомнила она.

— Но смерть всегда существовала и всегда будет существовать, — вздохнул Франкино.

— Да, я знаю… Но я приехала сюда, чтобы навсегда распрощаться с прошлым. И я считала — как мы и договорились, — что моим единственным вкладом в эту борьбу станет пребывание здесь…

Франкино не мог не согласиться и поэтому кивнул.

— Разумеется. И я никоим образом не смогу упрекнуть тебя, если ты откажешься. Что ж… Просить человека столкнуться с ним даже один раз — этого уже больше чем достаточно. Но ведь без тебя мы не сможем устроить суд над ним. И Элисон Паркер без твоей помощи никогда бы не смогла сохранить свою душу и стать благословенной сестрой Терезой… Но если ты вдруг откажешься, то вся цепь преемственности будет нарушена… Ты ведь всегда искала, как укрепить свою душу. И теперь ты можешь сделать это еще раз…

Анжелина закрыла лицо руками и стала молиться, а затем обратила взор к небу и прислонилась к стене.

— На этот раз… я не смогу, — раздался ее взволнованный голос.

Франкино встал, взял свои папки с бумагами и подал ей.

— Ты должна! — с отчаяньем в голосе крикнул он и резко отвернулся, остановив взгляд на мерцающей над столом керосиновой лампе.

Женщина подождала немного, а затем стала медленно листать страницы. Франкино заметил, как сомнение в ее глазах сменяется выражением ужаса, и понял, что смысл этих документов дошел до нее и возымел такое действие, что теперь скорее всего он сможет рассчитывать на ее помощь.

Наконец Анжелина подошла к столу, положила на него папки и открыто посмотрела в глаза священнику.

— Можно мне отказаться? — тихо спросила она.

Франкино в отчаянье сжал кулаки, вздохнул и ответил:

— Конечно.

— И что вы тогда обо мне подумаете?

— Может быть, мне покажется, что твоя §ера и преданность Иисусу Христу несколько ослабели. Й все же я смогу понять тебя и поэтому прощу.

— Ну, а если я скажу «да»? — Анжелина чуть склонила вбок голову.

— Я подумаю, что ты безумна. Но все равно благословлю тебя.

Франкино отпил еще чаю и стал терпеливо ждать. Прошло пять минут, потом десять, бремя будто остановилось в этом томительном ожидании.

— Хорошо, я приду, — наконец твердо сказала она.

Он сердечно сжал ее руку.

— Так что я теперь должна делать? — деловым тоном спросила монахиня, присаживаясь на кушетку.

— Тебе придется поехать в Нью-Йорк, остановиться в Управлении епархии и ждать там, пока я лично не прибуду туда же.

Она ласково улыбнулась.

— Как я могла забыть, что вы так прекрасно владеете даром убеждения, монсеньор!

— Нет, Анжелина, это не я смог тебя убедить. Ты сама убедила себя. Ведь я не открыл в твоем сердце ничего нового. Я лишь простой смертный, а не Господь Бог.

— Верно… вы простой смертный, — согласилась Анжелина. — Но зато какой сильный!

Он приблизился к ней и нежно взял ее за плечи, пристально взглянув прямо в глаза, а потом молча кивнул. Теперь он больше не сомневался, что они поступили правильно, еще раз прибегнув к ее услугам.

— Я должна вернуться в Рим вместе с вами? — спросила Анжелина.

— Нет, — ответил Франкино и попытался ободряюще улыбнуться. — Я вернусь один. А