Он оказался крупным мужчиной с белой кожей и седеющими черными волосами по всему телу. Пижама была ему коротка. Он выглядел слабым и каким-то вялым для своих сорока лет.

Его собака — старая дворняжка — тоже проснулась неохотно и, покинув кухню, покачиваясь, вошла в комнату. Парни из К9 тут же схватили ее и отвели в свой грузовик. Эмерсон снял шлем и пробрался через толпу, собравшуюся в крошечной спальне. Он увидел на прикроватной тумбочке три четверти пинты «Джека Дэниелса» и оранжевую склянку с какими-то таблетками. Он наклонился посмотреть, что это такое. Это было снотворное, вполне законное, с рекомендацией врача: «Розмари Барр. Принимать по одной таблетке — от бессонницы».

— Кто такая Розмари Барр? — спросил помощник окружного прокурора. — Он что, женат?

Эмерсон окинул взглядом комнату.

— Не похоже.

— Попытка самоубийства? — спросил командир спецназа.

Эмерсон отрицательно покачал головой.

— Тогда он принял бы все. И запил пинтой виски. Думаю, у мистера Барра возникли проблемы со сном сегодня вечером, видимо, он не мог уснуть. После очень трудного и «продуктивного» дня.

Воздух в комнате был застоявшимся, пахло грязными простынями и немытым телом.

— Нам нужно соблюдать осторожность, — проговорил помощник окружного прокурора. — В настоящий момент Барр не способен полностью отвечать за свои поступки. Его адвокат скажет, что он был не в состоянии до конца осознать права Миранды.[3]Поэтому мы не можем позволить ему что-нибудь говорить. А если что-то скажет — не должны его слушать.

Эмерсон пригласил врачей и попросил их осмотреть Барра, чтобы убедиться, что тот не притворяется и сейчас. Они суетились вокруг него минут пять, послушали сердце, проверили пульс, прочитали этикетку на бутылочке с таблетками. Затем объявили, что арестованный вполне здоров, только крепко спит.

— Психопат, — сказал командир спецназа. — Полное отсутствие угрызений совести.

— А это точно тот самый тип? — усомнился помощник окружного прокурора.

Эмерсон подошел к стулу, на котором висели сложенные брюки, и проверил карманы. Вытащил маленький бумажник, где лежали водительские права. Имя на них было правильным, адрес тоже. И фотография.

— Тот самый, — подтвердил он.

— Мы не можем позволить ему говорить, — повторил помощник окружного прокурора. — Нужно проделать все так, чтобы никто ни к чему не придрался.

— Я все равно объясню ему его права, — заявил Эмерсон. — Будьте внимательны, ребята.

Он потряс Барра за плечо, и тот слегка приоткрыл глаза. Затем Эмерсон произнес «предупреждение Миранды». Напомнил о его праве хранить молчание, праве на адвоката. Барр пытался понять, что происходит, но не смог и снова заснул.

— Ладно, забирайте его, — велел Эмерсон.

Барра завернули в одеяло, два полицейских вынесли его из дома и засунули в машину. Вместе с ними поехали врач и помощник окружного прокурора. Эмерсон остался в доме и занялся обыском. В спальне, в шкафу, он нашел потрепанные голубые джинсы. Под ними аккуратно стояли ботинки на ребристой резиновой подошве. Пыльные. Плащ висел в шкафу в прихожей. Бежевый «додж-караван» стоял в гараже. Поцарапанная винтовка нашлась в подвале рядом с еще несколькими — в специальной стойке, приделанной к стене. На столе под стойкой было разложено пять девятимиллиметровых пистолетов. И коробки с патронами, включая полупустую коробку с экспансивными пулями М852, весом 168 гран, калибра 0,308, изготовленными на заводе в Лейк-Сити. Рядом — стеклянные банки с пустыми гильзами. Приготовленные для переработки, решил Эмерсон. В банке на краю стола лежали еще пять гильз производства Лейк-Сити. Крышка была не закрыта, как будто эти пять гильз бросили в банку недавно и в спешке. Эмерсон наклонился и принюхался. Из банки тянуло порохом. Холодным и старым, но не слишком.

Старший детектив ушел из дома Барра в четыре часа утра, его сменили эксперты-криминалисты, чтобы тщательно проверить весь дом. Он позвонил дежурному сержанту, и тот сказал, что Барр мирно спит в одиночной камере под постоянным присмотром медиков. Затем старший детектив отправился домой, два часа поспал, принял душ и оделся для пресс-конференции.

Пресс-конференция разочаровала представителей СМИ. Казалось, в душе они хотели, чтобы злодей еще какое-то время оставался на свободе и, словно черная тень, блуждал по городу: злобный, прячущийся от всех, угрожающий благополучию обывателей. И чтобы каждодневная, привычная жизнь — поход в магазин и церковь или поездка на автозаправку — была сопряжена с риском и опасностью. Поэтому, когда Энн Янни узнала, что преступника нашли и арестовали до того, как в эфир вышел второй цикл новостей, стало ясно, что для нее это настоящая катастрофа. Она знала, что скажут теперь в центральной редакции: «Ничего сверхъестественного, дело закрыто. Вчерашний день. Возможно, и не было ничего особенного. Какой-то местный псих, такой тупой, что даже не смог продержаться на свободе ночь. Наверное, спит со своей двоюродной сестрой и пьет пиво „Кольт-45“. Ничего зловещего и пугающего». Энн получит только возможность еще раз сообщить о преступлении и аресте убийцы. И снова — в неизвестность.

Янни была разочарована, но умело это скрывала. На встрече с Эмерсоном она задавала вопросы и старательно изображала восторг. Примерно в середине пресс-конференции журналистка начала обдумывать новую тему и новую идею. Зрителям придется признать, что полиция проделала впечатляющую работу. А преступник совсем не обязательно псих. Получалось, что у них в глубинке по-настоящему плохого парня поймали очень серьезные и умелые сотрудники полицейского департамента. Парни, служащие в нем, исключительно быстро и ловко справились с делом, в то время как на побережьях похожие убийства расследуются довольно долго. Сможет ли она продать такую историю? Энн принялась обдумывать заголовки вроде: «Самые быстрые в Америке?» или «Самые лучшие?»

Шеф полиции говорил десять минут и потом предоставил слово Эмерсону, который сухо и кратко рассказал о преступнике и случившемся. «Только факты, мэм…» Описал, как проходило расследование, и не бахвалился. Ответил на вопросы. Слушая его, Янни сделала вывод, что копам просто повезло. И что улик у них оказалось больше, чем обычно.

Затем слово взял Родин. Слушая его, можно было прийти к выводу, что полиция сделала лишь малую толику необходимого, а настоящая работа только начинается. Его офис изучит все материалы и сделает необходимые выводы. И поскольку он считает, что совершено серьезное преступление, то будет требовать для мистера Барра смертного приговора.

Джеймс Барр проснулся в камере в девять часов утра в субботу, с сильной головной болью после снотворного. У него тут же сняли отпечатки пальцев и сообщили «права Миранды», один раз, потом второй. Право хранить молчание, право на адвоката. Он решил хранить молчание. Не многие так поступают. Потому что не многие на это способны. Обычно арестованных переполняет сильное желание говорить. Но Джеймс Барр с ним справился. Он просто закрыл рот и не открывал его. С ним пытались разговаривать, но он никому не отвечал. Никому. Ни единого слова.