— Мы не считаем короля врагом, — продолжал Браумин Херд, оттесняя брата Виссенти от Джеховита. — Но заботы короля Дануба отличны от наших. Они проистекают от мирских дел, тогда как наши должны восходить к делам духовным.

— Замечательные слова, — с явным сарказмом произнес Джеховит.

— И вполне отражающие истину, — быстро добавил подошедший к ним магистр Фрэнсис.

Джеховит недовольно поглядел на него. Они не испытывали симпатии друг к другу. В прошлом Фрэнсис был правой рукой Маркворта. Покойный отец-настоятель поспешил сделать его магистром, а затем и временным епископом Палмариса. Наконец Фрэнсис получил столь вожделенный для него пост настоятеля Сент-Прешес. Однако, когда Маркворта не стало и раскрылось, что отцом-настоятелем управлял дух демона, Фрэнсис немедленно ушел с этого поста. Но Джеховит также когда-то принадлежал к сторонникам Маркворта, а деловые связи между сторонниками вполне могли сохраниться и после гибели отца-настоятеля… если бы в тот момент, когда Элбрайн-Полуночник был уже мертв, а Джилсепони лежала без сознания, Фрэнсис и Джеховит начали действовать сообща. Тогда оба настоятеля могли бы взять бразды правления в свои руки и новым отцом-настоятелем сделался бы Джеховит. Но и Фрэнсис не был бы обделен. Джеховит позаботился бы о том, чтобы впоследствии брат Фрэнсис занял его место — ведь Джеховит уже не молод…

Вместо этого Фрэнсис, произвольно толкуя последние слова Маркворта, призвал церковь избрать матерью-настоятельницей Джилсепони Виндон!

— Король Дануб заставил бы нас действовать исключительно в его интересах, — продолжал Фрэнсис, самый молодой магистр церкви Абеля.

— А разве во времена отчаяния и смятения, когда столько народа полегло в сражениях, когда по всей стране свирепствуют голод и болезни, когда у многих появилось сомнение и в духовных, и в светских принципах мироустройства… разве в такое время союз церкви и государства не принесет простым людям уверенность в том, что их не бросили на произвол судьбы? — с пафосом провозгласил настоятель Джеховит. — Разве демонстрация общности между нашим любимым королем и новыми предводителями церкви не принесет уверенность и надежду нашему пребывающему в отчаянии королевству?

— Такая общность обязательно будет, — ответил брат Браумин. — В рамках равноправного партнерства. Мы не станем подчиняться королю Хонсе-Бира. Да, сейчас наши цели после войны кажутся схожими, однако традиционные чаяния остаются весьма различными.

— Не преувеличивайте, — возразил настоятель Джеховит.

Брат Браумин медленно покачал головой, чтобы и Джеховиту, и всем собравшимся было ясно: в этом принципиальном вопросе он не уступит.

Собравшиеся понимали: если король Дануб попытается незаметно распространить свое влияние на церковь Абеля, сделать это сейчас будет очень непросто, ибо нынешнему руководству церкви недоставало опыта и умения противостоять притязаниям монарха.

— Отец-настоятель Маркворт уже пытался объединить церковь и государство, — напомнил собравшимся магистр Фрэнсис, имея в виду недавнее назначение Маркало Де’Уннеро епископом Палмариса.

Сан епископа совмещал в себе управление церковными делами и мирскую власть над городом. Палмарис оставался тогда без барона — всеми любимый Рошфор Бильдборо был убит по дороге в Урсал. В убийстве подозревали Де’Уннеро: последующие свидетельства говорили о том, что он при помощи камня — тигриной лапы — обернулся тигром и расправился с бароном. Тогда Маркворт и воспользовался сложившейся в Палмарисе ситуацией.

Однако это обстоятельство побудило Дануба лишь отправиться на север вместе с армией и приближенными, чтобы защитить основы королевской власти в Палмарисе.

— Как вы помните, попытка Маркворта привела к катастрофе, — продолжал Фрэнсис. — И все повторится опять, если король вознамерится претендовать на власть и влияние в неподвластных и неподконтрольных ему сферах.

Врат Браумин взглянул на Фрэнсиса. Они не были друзьями (скорее наоборот!), несмотря на разительную перемену, произошедшую с Фрэнсисом после смерти Маркворта. Но сейчас, в этот решающий момент, Браумин оценил его поддержку. Если в ближайшие месяцы они не сумеют сделать правильный выбор, церкви грозит крах.

Браумин перевел глаза на Джеховита. Старый настоятель может оказаться серьезным противником. Джеховит не один десяток лет был наделен огромной властью и знал, что этим он обязан именно королю Данубу, а не ордену.

Браумин кивком головы пригласил Джеховита последовать за ним. Им необходимо было поговорить без свидетелей.

По утрам Пони почти всегда с трудом вылезала из постели, и нынешнее утро не было исключением. Браумин Херд считал: то, что должно произойти сегодня, намного важнее, нежели любое нападение поври, в особенности последнее, закончившееся столь быстрым их поражением. Однако для Пони это была просто очередная встреча в нескончаемой цепи таких же пустых и бесцельных встреч. Люди постоянно о чем-то договаривались, что-то замышляли, смещали равновесие сил в ту или иную сторону, но Пони теперь четко осознавала, что все эти игры не оказывают никакого влияния на ход событий, на историю и будущее окружающих ее людей.

Люди привыкли считать любое событие важным и знаменательным, но так ли это на самом деле?

Вопрос этот преследовал Пони с момента гибели Элбрайна; он неотступно преследовал ее и заставлял молчать во время подобных встреч, когда она знала, что достигнутое согласие недолговечно. Имело ли вообще происходящее какой-то смысл?

Взять хотя бы войну с демоном-драконом. Они дошли до Аиды и уничтожили телесное воплощение дракона. Казалось бы, они совершили замечательный, героический поступок, стоивший жизни Эвелину и Тантан. Однако победа над драконом привела лишь к большим несчастьям. Отец-настоятель Маркворт, боясь за власть, объявил Эвелина еретиком. Он послал своего собрата — опытного и безжалостного убийцу — для расправы с беглым монахом. Впоследствии, узнав, что камни перешли в другие руки, Маркворт делал отчаянные попытки разыскать тех, у кого они находились, — Элбрайна и Пони. Подручные отца-настоятеля схватили приемных родителей Пони и их сына Греди, которого убили по дороге в Санта-Мир-Абель. Петтибва и Грейвис оказались в монастырских застенках, где и встретили мученическую смерть.

Пони надеялась, что этот конфликт окончится раз и навсегда, а он лишь приобретал все новые и новые трагические повороты. Впрочем, для двоих он действительно окончился — для самого Маркворта и для Элбрайна. Но не успели их тела остыть в земле, как борьба возобновилась. Возникли новые и не менее серьезные трудности, чреватые, как считал брат Браумин, уничтожением всего, что было достигнуто ценой неимоверных жертв.

Размышляя обо всем этом, Пони провела рукой по животу. Демон Маркворт жестоко повредил ей чрево, забрав оттуда ребенка и оборвав биение сердца, стучавшего в одном ритме с ее собственным.

А люди меж тем продолжали воевать. Охваченная горем, Пони не могла представить, что эти сражения когда-нибудь кончатся. А без веры в будущее, без проблеска надежды как заставить себя вскакивать с постели и радостно нестись на очередную «важную» встречу?