На территории студии подписанная Дином визитная карточка – основная ходовая валюта. И чем карточка более ветхая, тем больше шансов на удачу. Тот, что назначен на 10.15, достает визитку, на которой Дин еще значится исполнительным продюсером. Может, хоть этот будет сценарий предлагать? Фигу! Опять реалити-шоу: «Дворец паранойи». «Возьмем пациентов психушки, отменим все лекарства, запрем в большом доме, битком набитом камерами, и будем им потихоньку выносить мозги. Включил свет – заиграла музыка, открыл холодильник – в унитазе вода спустилась…»

Кстати, о лекарствах. Тот, что на 11.30, явно перестал их принимать. Бородатый сын Майклова соседа так и остался сидеть в плаще с накинутым капюшоном. Клэр в глаза он не взглянул ни разу. Парень предлагает создать мини-сериал по сюжету, который хранит исключительно в голове («если записать, его точно украдут»). Называется сериал «Квадрология Вераглим». Вераглим, как вы понимаете, это такая параллельная вселенная о восьми измерениях. А квадрология – «это такая трилогия, только историй четыре». Чувак гундит и гундит про физические параметры этой вселенной и устройство жизни (у них там есть невидимый король, а еще постоянно восстают кентавры, а пенисы у мужской части населения стоят в течение одной недели в году). Клэр грустно глядит на жужжащий мобильник. Очередное Знамение для тех, кому они еще не надоели: ее возлюбленный, любитель стрип-клубов, неспособный удержаться ни на одной работе, проснулся (без двадцати двенадцать) и отправил ей эсэмэску. «Молоко». И никакого вопросительного знака. Клэр представляет себе, как Дэрил стоит перед холодильником в одних трусах, не находит молока и шлет ей недоделанный вопрос. Интересно, где он надеется это молоко найти? Ну-ка, попробуем. «В посудомойке», – пишет она в ответ. Чувак из Вераглима продолжает бубнить. Судьба принялась играть с Клэр в азартные игры. Ты мне, дескать, условия ставишь? Так вот тебе за это! Послушай про Вераглим. Такой удачный день выдавался Клэр последний раз в восьмом классе. У нее начались особенно обильные месячные прямо во время урока физкультуры. Маршал Эйкен, который обычно ничего вокруг себя не замечал, увидел расцветающий на ее шортах красный бутон и завопил на весь зал: «У Клэр кровоизлияние!» Вот и сейчас у нее кровоизлияние, только в мозг. Кровь разливается по всему столу, а вераглимский придурок уже перешел ко второй части квадрологии («Фландор обнажает клинок-двойник»). Телефон на ее коленях опять жужжит. «Овсянка», спрашивает Дэрил.

Шасси с визгом касаются посадочной полосы, Шейн просыпается. Самолет опоздал, но до встречи еще три часа, а ехать тут – четырнадцать миль. На машине это всего ничего. Шейн, потягиваясь, заходит в здание аэропорта, шагает по длинному туннелю, минует ленту выдачи багажа и через вращающиеся двери попадает на залитую солнцем улицу. Садится в автобус, вылезает у автопроката. Очередь состоит из сияющих туристов, предвкушающих отпуск в «Диснейленде». Небось они тоже рекламу в интернете увидели, «распечатай купон со скидкой на 24 доллара». Он протягивает девушке за стойкой права и кредитку. «Шейн Вилер?» – удивленно и со значением повторяет она. Может, самолет прыгнул в будущее и Шейну полагается купаться в лучах славы? Нет, просто девушка радуется, что нашла его бронь. Мы живем в мире банальных чудес.

– Вы тут по делу или отдыхать, мистер Вилер?

– Хочу испытать судьбу.

– Страховку брать будете?

От страховки он отказывается, от дорогущего навигатора и экстренной заправки тоже и отправляется восвояси со связкой ключей и картой, нарисованной не иначе как десятилетним наркоманом. Садится в красную «киа», приводит сиденье в соответствие с географическим положением руля, шумно выдыхает и заводит машину В голове его вертится зачин сегодняшней речи: «Итак, живет на свете один парень…»

Через час он оказывается от места назначения дальше, чем был, когда прилетел. «Киа» его застряла в пробке, да еще и не в том направлении движется, похоже. Вернее, не движется. И чего он, идиот, от навигатора отказался? Шейн бросает бесполезную карту на сиденье и набирает мобильный Жана Перго. Абонент вне зоны действия сети. Звонит агенту, но его ассистент отвечает: «Простите, Эндрю сейчас недоступен», что бы это ни значило. От отчаяния Шейн звонит даже матери, потом отцу, потом домой. Да где же они все, елки-палки?! Дальше наступает черед бывшей жены. Вот уж кому бы он ни за что звонить не стал, так это Сандре. Но деваться уже некуда.

Наверное, его телефон еще забит в памяти ее мобильника, потому что, едва взяв трубку, она говорит:

– Надеюсь, ты звонишь, чтобы отдать мне долг?

Вот именно таких разговоров ему бы хотелось избежать. Целый год они спорили о том, кто кому испортил кредитную историю и кто у кого украл машину. Шейн вздыхает:

– Вообще-то, я как раз сейчас пытаюсь эти деньги заработать, Сандра.

– Опять кровь сдаешь?

– Нет, я в Лос-Анджелесе, продаю сценарий.

Она начинает хохотать и только потом понимает, что он говорит серьезно.

– Погоди-ка, ты что, пишешь сценарий к фильму?

– Нет, я пытаюсь его продать. Получить заказ.

– Теперь понятно, почему у нас такая дрянь на экраны выходит.

И в этом вся Сандра. Вроде официантка, но с замашками богемной поэтессы. Они познакомились в Таксоне. Сандра работала в кофейне, куда Шейн каждый день приходил писать рассказы. Он влюбился в ее ноги, в ее смех, в ее восхищение писателями, в ее готовность поддерживать Шейна во всех начинаниях. Именно в такой последовательности.

Ну а сама она, как призналась потом, влюбилась в его мечты.

– Слушай, – говорит Шейн, – давай ты потом современную культуру покритикуешь, ладно? Посмотри карту «Юниверсал», а то я потерялся.

– У тебя что, правда встреча в Голливуде?

– Да, – отвечает Шейн. – С одним известным продюсером.

– И что ты надел?

Шейн вздыхает и повторяет слова Жана Перго: одежда не имеет значения (если, конечно, у тебя нет говноупорного костюма).

– А я и так знаю. – И Сандра описывает то, во что он одет, до мельчайших деталей, включая цвет носков.

Шейн уже сто раз пожалел, что позвонил.

– Ты не можешь просто помочь?

– И как твой фильм называется?

Шейн снова вздыхает. Главное, помнить: они уже не женаты. К ее сарказму он должен быть равнодушен.

– «Доннер!».

Секунду-другую Сандра молчит. Но знает-то она его как облупленного. Знает, что он читает и чем увлекается.

– Ты сценарий про каннибалов пишешь?

– Я же тебе сказал, пока я просто идею продаю. И фильм не про каннибалов.

Конечно, мясной пир – не самый легкий предмет для описания. Тем более для фильма. Но тут ведь важна подача. Как сказал Майкл Дин в четырнадцатой главе своей книги: «Что общего у сфинктера и идеи? Они бывают в каждой заднице. Весь вопрос в том, как эту идею подать. Я бы мог прийти сегодня на киностудию “Фокс” и впарить им фильм про ресторан, где кормят жареными обезьяньими яйцами. Главное – правильно подать».