Через несколько дней, когда сенатор завершит свои дела, Джинни и Соня отправятся вместе с караваном фургонов в Калифорнию, а Брендону придется возвратиться на время в Вашингтон. Он купил небольшое стадо скота новой породы, которое необходимо перегнать на ранчо в Калифорнию. Но самое волнующее — это груз золота в слитках, спрятанный в фальшивом дне фургона, в котором будут ехать Соня и Джинни. В другой фургон погрузят оружие и боеприпасы для армии.

Необходимо помочь французам. Луи Наполеон последнее время совсем не платил войскам, и Максимилиан будет благодарен за поддержку.

Внезапный взрыв хохота из соседней комнаты заставил Джинни вернуться к реальности. Девушка нахмурилась, уже не впервые пожалев, что ее комната находится не рядом со спальней отца, а расположена на другом конце коридора.

Ночь была жаркой и душной, приходилось держать окно открытым. Жильцы соседнего номера, без сомнения, сделали то же самое, и звуки пьяного веселья долетали даже сюда.

Раздраженная, Джинни села в постели, глядя на небольшой топчан, где крепким сном спала ее горничная Тилли. Бедняжка, она так тяжело работала и, должно быть, устала. Джинни решила, что не будет беспокоить ее и сама закроет окно.

Она услышала доносившийся из соседней комнаты громкий визгливый женский голос и неодобрительно поджала губы. Какая приличная женщина будет просиживать в компании мужчин ночи напролет! В этой части света все особы женского пола делились на «плохих» и «порядочных», и между этими двумя категориями не было элегантных, образованных куртизанок.

Джинни видела этих «порядочных» женщин, одетых в уродливые, старомодные платья, выглядевших гораздо старше своих лет, и украдкой бросала взгляды на крикливо одетых «плохих» женщин в огромных шляпах с перьями, самого неприятного вида. Джинни сама пользовалась румянами в Париже, наносила еле заметные мазки на щеки и губы, но эти девицы были буквально раскрашены — яркие, уродливые пятна резко выделялись на бледной коже. Да, она видела таких женщин в Нью-Йорке, Вашингтоне, Новом Орлеане и Галвестоне.

Одна из подобных особ в соседнем номере начала петь, и Джинни решительно поднялась с постели. Это уж слишком! Завтра она скажет отцу, и тот велит дать ей другую комнату. Хотя жаль, конечно, — эта такая большая, удобная, с окнами, выходящими на улицу, и даже с узким балконом!

Зато в другом номере она, возможно, сумеет уснуть.

Джинни в одной тонкой шелковой развевающейся сорочке подошла к окну, подняла руки, чтобы спустить тяжелые занавеси, и замерла на месте. Мужские голоса доносились так отчетливо, словно собеседники стояли рядом с ней, и только через несколько мгновений Джинни поняла, что они, должно быть, находятся у окна в соседнем номере. В ноздри ударил запах табака, и Джинни с отвращением сморщила носик.

Один из мужчин заговорил с акцентом, происхождение которого Джинни сначала не разобрала:

— Все надоело, дружище! Но той блондиночке вы понравились.

Голос другого звучал слегка пренебрежительно:

— Еще бы! Ей любой понравится, лишь бы штаны носил! И поскольку Бишоп ухитрился выиграть почти всю нашу наличность, может, она теперь обратит внимание на него.

Как считаешь, она ему понравится?

Первый восторженно рассмеялся:

— Бедняга Джим! По-моему, он ее боится!

— Ну…

Джеини, казалось, увидела, как незнакомец пожал плечами:

— В конце концов эта вечеринка с картами и девицы — его идея. Лично я предпочитаю немного поспать.

— Возможно, вы правы. Этот человек — Хейнс. Он так и ищет приключений на свою голову. По-моему, он вас откуда-то знает и отнюдь не верит, что вы проводник каравана фургонов или что вас зовут Уитейкер.

— Пусть верит во что хочет! Если будет нарываться, плохо кончит.

Холодная, бесстрастная уверенность в тягучем голосе заставила Джинни вздрогнуть. Она не могла двинуться, но и не подслушивать не было сил.

— Вы могли бы ранить его.

— Пустая трата времени. Он выздоровеет и снова примется меня искать. Нет, если Хейнс желает завтра драться, я не стану спорить — дуэль так дуэль.

— Будьте поосторожнее. Я слышал, здешний шериф не одобряет стрельбы на улицах, особенно когда у нас почетные гости.

— Видел я таких шерифов и раньше! Кроме того, мы все равно в этом городишке долго не останемся.

— Стив! Стив! Лапочка! Что ты там делаешь? Я думала, ты хочешь послушать, как я пою! — послышался женский голос.

— Видите, 6 чем я, приятель? Вы ей нравитесь.

— Господи, надеюсь, не слишком сильно. Она не в моем вкусе. Я уж скорее попрошу Мими прислать ту новую француженку, о которой она говорила, — рыженькую девчонку из Луизианы.

— Сегодня? Лучше не надо, она вас прикончит.

— Стив, — снова позвала женщина, еще пронзительнее, и мужчина слегка понизил голос, но Джинни все равно расслышала в нем смешливые нотки:

— А черт, вы, наверное, правы. Придется продолжать до завтрашнего вечера.

Они, очевидно, отошли от окна: раздался громкий смех и звон стаканов.

Кипя от гнева и отвращения, Джинни опустила шторы.

Какие негодяи мужчины! Толкуют об убийствах и женщинах дурной репутации! Отвратительно! Кто бы ни были эти двое, она надеялась, что никогда больше их не встретит.

На следующее утро Джинни проснулась поздно. Потянувшись и лениво зевнув, она поняла, что уже, должно быть, полдень, если не позднее, и солнечные лучи ярко-желтыми пятнами лежали у окна на полу. Окно! Нахмурившись, Джинни вспомнила о событиях прошлой ночи — мужчинах и ужасной женщине, бывшей с ними. Несмотря на плотно закрытые шторы и страшную духоту, она не смогла уснуть из-за шума.

И… сколько времени уже потеряно?!

Снова потянувшись, Джинни села в постели, заметив, что Тилли вышла, открыв окно, но не подняв штор.

Глаза, казалось, распухли, и веки с трудом открывались. Она решила было остаться в постели, но, вспомнив, что хотела осмотреть город и посидеть с Соней на старой, обсаженной деревьями площади, быстро встала.

Джинни хотелось принять ванну, но не было времени, и, кроме того, она проголодалась. Может, если поторопиться, успеет к обеду. Большая часть костюмов была тщательно упакована, но Тилли повесила несколько платьев в маленьком шкафу. Сняв ночную рубашку из светлого шелка, Джинни заколола волосы и обтерлась водой из кувшина, стоявшего на бюро, чувствуя себя освеженной и чистой. Потом выбрала легкое платье, привезенное из Франции, выглядевшее наименее помятым, и критически осмотрела себя в маленькое зеркальце. Кремовая ткань, усеянная крошечными зелеными и красными цветочками, очень шла Джинни. Конечно, бледность вошла в моду, но Джинни все-таки хотелось бы иметь больше красок в лице. Во Франции она иногда пользовалась румянами, но Соня предупредила ее, что здешние жители не одобряют подобных вольностей.