– Понял.

– Вы сами как себя чувствуете?

– С переменным успехом. Приеду – поговорим.

– Когда сможете подъехать?

– Не знаю пока, посмотрю по состоянию Валентина. Скорее всего, или ночью сегодня, или под утро.

– Договорились. Позвоните перед выездом.

Отключившись со связи, Феликс посмотрел по сторонам в поисках подходящей ткани или бумаги. Затем заглянул в ящик кухонного стола, где Сабуркин хранил лекарства с градусником, и в глубине обнаружил моток марли в упаковке. Отрезав кусок, он соорудил из бумажной упаковки подобие треугольного конверта и пошёл в комнату.

Сабуркин спал всё в той же позе, только полотенце съехало набок. Склонившись над кроватью, Феликс коснулся его запястья и перевернул кисть ладонью вверх. Крепко спящий человек не шелохнулся. Резким движением Феликс сжал пальцы правой руки в кулак, и из массивного золотого перстня с красным камнем и вензелем в виде буквы «F» с тугим щелчком выскочил золотой «коготь». Приподняв ладонь Сабуркина, он молниеносно ударил острием «когтя» в центр большого пальца. Удар был настолько филигранным, что острие не пробило палец, а лишь прокололо кожу, чего Валя даже не почувствовал. Выступила крупная капля крови. Промокнув её марлей, Феликс положил ткань в бумажный пакет и убрал в карман пиджака. После поправил полотенце на лбу Валентина, отошёл от кровати и сел в кресло, где и замер с неподвижностью скульптуры.

За окном стемнело, погрузилась в темноту и комната. Частые вспышки молний с запаздывающими громовыми раскатами освещали разноцветные стены и шпили картонных замков, придавая им вид печальный, отчего-то даже зловещий.

Во втором часу ночи Валентин заворочался, отбросил полотенце со лба и приподнялся.

– Как ты, Валя? – донёсся из угла голос Феликса.

– Ох, ты здесь, не уехал?

– Не уехал. Как голова?

– Да вроде отпустило. Так, стоит тупая боль где-то в глубине мозгов – терпимо. Тошнит только, мутит.

– Это от снотворного. Хочешь чего-нибудь?

– Воды бы попить, холодной.

– Есть в холодильнике?

– Да просто из крана сгодится.

Сходив на кухню, Феликс принёс ему кружку воды и спросил, надо ли ещё намочить полотенце.

– Нет, нормально я уже. – Залпом осушив кружку, Сабуркин протянул её обратно Феликсу и упал на подушку. – Спасибо, что побыл со мной.

– Вообще-то я собираюсь продолжать быть.

– Не надо. – Очередная вспышка молнии осветила его лицо – Валентин улыбался. – Сейчас вырублюсь до утра, встану – как огурец буду. Правда, езжай.

– Пообещай, что позвонишь, если снова станет плохо. В любое время ночи.

– Клянусь.

Подобрав с пола полотенце, Феликс повесил его на спинку стула у кровати и вышел из комнаты.

На улице снова стояла водяная взвесь в воздухе, дышащая промозглой сыростью. Природа казалась притихшей и угрюмой, словно ожидала грозы как избавления от этого зыбкого состояния. Сев за руль, Феликс достал телефон. Когда Павел ответил, он сказал:

– Еду к вам.

– Ждём.

Подъезжая к трёхэтажному жёлто-белому особняку, Феликс заметил одинокую фигуру под фонарём. Какой-то парень стоял рядом с входом в здание и покачивался из стороны в сторону, словно в такт музыке. Припарковавшись, Феликс вышел из машины и направился к особняку.

– Вот это удача! – воскликнул вдруг парень. Отскочив от фонаря, он бросился навстречу мужчине, на ходу вынимая наушники. – Здравствуйте! Вы меня помните?

Феликс замедлил шаг и посмотрел на него. Среднего роста худощавый шатен лет двадцати пяти, неприметное лицо с ровными чертами и глазами цвета бамбука.

– Ты Евген, бармен из «Олимпуса»?

– Именно! – Парень улыбнулся узкой лисьей улыбкой. – Вы ещё знатную драку устроили в нашем заведении. До сих пор приятно вспомнить!

– И что тебе надо?

– Вы дали мне контакты этой конторы, – острым подбородком Евген указал на жёлто-белый особняк, – сказали, что они могут найти мне какое-нибудь занятие. Но дозвониться, достучаться, внутрь попасть, хоть с кем-то поговорить у меня так и не вышло. В здании даже свет никогда не горит. Тут точно кто-то есть, или офис съехал?

– Значит, съехал. – Феликс посмотрел на фасад. Ни одного окна и впрямь не светилось, горела только лампочка при входе. – А какое занятие ты себе ищешь?

Парень прищурился и произнёс многозначительно:

– Что-нибудь особенное. Уверен, где-то рядом, очень близко кипит совсем другая жизнь, жизнь иного мира. Всё это, – он развёл руками, – лишь фасад, верхушка айсберга. А я не хочу на верхушке, мне тут скучно. Хочу туда, в глубину, где всё самое интересное происходит.

– Так ищи его, ищи свой мир. Мне нечего тебе предложить.

– Сейчас туда зайдёте, да? – с усмешкой парень кивнул на вход в особняк.

– Евген, я бы не советовал тебе…

– Ясно, ясно, всё я понял, – снова усмехнулся он. – Мне пора, рад был повидаться.

Выждав паузу в движении машин, парень перебежал через дорогу и скрылся из вида. Посмотрев ему вслед, Феликс подошёл ко входу в особняк и взялся за ручку двери с металлической табличкой «Представительство компании “Gnosis”». Дверь открылась. В вестибюле горел свет, лестница также была освещена, хотя с улицы этого света по-прежнему не было видно.

– Поднимайтесь, Феликс Эдуардович! – донёсся откуда-то сверху голос Павла.

Поднявшись на второй этаж, Феликс увидал распахнутую дверь знакомого кабинета, в котором бывал уже несколько раз. Неоднократно помещение полностью менялось: в нём то появлялись окна, то исчезали. Однажды оно выглядело как прекрасно обставленная комната отдыха сотрудников крупной компании, но в основном напоминало пустой офис, в который только начали завозить мебель или же ещё не вывезли остатки. В этот раз всё именно так и было: стулья да как попало стоящая пара столов. Освещал комнату рассеянный желтоватый свет без какого-либо источника. Казалось, светится сам воздух, наполненный микроскопическими сверкающими частицами. У окна, опираясь обеими руками на подоконник, стоял Павел, у дальней стены сидел на стуле Пётр. На них была всё та же неизменная светло-серая одежда: брюки свободного кроя и рубашки, но на этот раз – с длинными рукавами. Приятные, открытые лица, лучистые серые глаза, коротко стриженые русые волосы, ослепительные белозубые улыбки – на первый взгляд они казались близнецами, но Пётр был все-таки старше.

Обменявшись взаимными приветствиями, Феликс вынул из кармана бумажный треугольник с окровавленной марлей и протянул Павлу.

– Отлично, – сказал он, заглянув внутрь конверта. – Постараемся в течение суток что-то сказать по вашему сотруднику. Как вы сами – самочувствие, настроение?