– Нет, – помотала головой Рябинина, разглядывая рисунок. – Я просто думала про Новый год и про ёлку, которая у нас будет…

– Ну, ты даёшь! – сказал Мерзлякин с искренним восхищением. – Ногами рисуешь! Знаешь, как это называется? Фигурное рисование… Больше на лёд не вставай, а то картину испортишь!

И снеговик помчался в деревню, чтобы другие тоже оценили творение Рябининой.

Минут через десять на берегу Урожайки собралась вся Дедморозовка. Когда пришел Дед Мороз, Мерзлякин уже расхаживал вдоль катка и объяснял рисунок как опытный экскурсовод:

– Видите, вот этот штрих? Хорошо, что я вовремя её остановил. А то бы она всю картину перечеркнула.

Все охали и ахали. Только Дед Мороз молчал и задумчиво чесал в бороде.

– А ты что, дедушка, скажешь?

– А что тут говорить? Я думаю, как этот шедевр для потомков сохранить. Если его вырезать, то в наш подвал он не влезет. А если не вырезать – растает…

– Его сфотографировать нужно, – подал мысль Пушок, который в последнее время увлекся фотографией, и побежал в избу за аппаратом.

– Да ты не переживай, дедушка, – сказала Рябинина. – Если надо, я ещё нарисую… То есть, попробую!

Дед Мороз обрадовался:

– А сможешь?

– Я постараюсь.

После того, как фигурную ёлочку сфотографировали, каток залили новым льдом. А на следующий день в присутствии всей деревни Рябинина нарисовала потрясающую Жар-птицу.

– Это я её вдохновил, – сказал Пушок, фотографировавший художницу.

– Чем это ты её вдохновил? – ревниво спросил Мерзлякин.

– Я перед началом сказал: «Внимание! Вылетает птичка!»

Остальные снеговички и даже некоторые снеговики тоже пробовали заняться фигурным рисованием. Но так хорошо, как у Рябининой, ни у кого не получалось.

– Тут особый талант нужен, – говорил Мерзлякин. – И обратите внимание, работает она в основном левой ногой!

На одном из собраний Олимпийского комитета капитан женской сборной Шапочкина сказала:

– Жаль, что в программе Олимпийских игр нет такой дисциплины. Художественная гимнастика есть. Фигурное катание есть. А художественного фигурного рисования нет. А то бы наша команда сразу первое место заняла.

– Это пока нет. Раньше и керлинга, и фристайла не было, а потом ввели! – уточнил Пушок. – Может быть, и фигурное рисование когда-нибудь появится!

– Верно мыслишь, – кивнул Дед Мороз и почесал кота за ухом.

Снеговичок Морковкин записался почти во все секции. Но результаты у него везде были средние: на лыжном кроссе – шестой, на коньках – пятый, а на санках – он ездил в паре с Варежкиным – третий. И это при том, что всего санных экипажей было четыре.

– Да не расстраивайся ты, – утешал приятеля Варежкин. – Что значит, почти хуже всех? Это, смотря с какой стороны посмотреть. Если от конца, то мы были вторыми!

Но Морковкину, с какой стороны ни смотри, это не нравилось.

«Эх, – думал он. – Был бы такой спорт, о котором никто бы не знал. И чтобы я был первым!»

Единственным существом, с кем он мог поделиться своими самыми сокровенными мыслями, был Пират. Выслушав снеговика, старый пёс посмотрел на него единственным глазом и сказал:

– Не знаю, как сейчас, а когда я был молодым, ненцы устраивали гонки на собачьих упряжках.

– Гонки на собачьих упряжках – это здорово! – обрадовался Морковкин. – Вот только их в Олимпийской программе нет.

– Это неважно. Важно, что тебе нравится. Да и собакам будет полезно. А то они без дела по деревне слоняются. Раньше зимой дед на северный полюс ездил. А когда вы появились, забросил.

– И санки у него есть? – спросил Морковкин.

– Есть, – кивнул Пират. – Нарты называются.

Снеговичок, недолго раздумывая, отправился к Деду Морозу. Деду идея понравилась.

– Гонки на собачьих упряжках – захватывающее зрелище, – сказал он. – Я когда-то получил статуэтку из рук ненецкого шамана. За второе место.

– А первое кто занял?

– Шаман.

В сарае у дедушки лежали и упряжи, и трое нарт. Одни, правда, были совсем старые.

– Но при желании их можно отремонтировать, – сказал Дед Мороз. – И вообще, хорошее дело – вспомнить старые северные традиции. Поговори с товарищами.

Обрадованный Морковкин побежал к товарищам. Однако товарищи его затеи не одобрили.

– Таких игр нет, – заявил капитан сборной Кроссовкин. – И нечего отвлекать спортсменов от тренировок!

– Но дедушка сказал, что это старинная традиция…

– У нас всё по программе, – поддержала Кроссовкина Шапочкина. – Мы рекорды должны ставить. И на медали нацеливаться. Думаю, коллектив тебя не поддержит!

– Программа… Коллектив… – обиженно бормотал Морковкин. – Вот, вообще, уйду из сборной, и ставьте свои рекорды без меня!

Слух об идее Морковкина быстро разнесся по деревне. Собаки то и дело подбегали к нему и интересовались: где состоятся гонки? И когда? И будут ли участникам давать свежую рыбу?

Дело в том, что раньше, перед поездкой на полюс, дед целую неделю откармливал лаек свежей рыбой для выносливости.

– Отстаньте, – отмахивался от них Морковкин. – У товарищей спрашивайте…

Мнения снеговиков относительно предложения Морковкина разделились: одни были – против, другие – за. Неожиданно снеговика поддержал спортивный обозреватель и фотокорреспондент Пушок:

– Мне нравится твоя идея, Муррковкин. Надо как следует погонять наших собак, а то обленились и даром консервы едят. Между прочим, собачьи гонки входили в обязательную программу на Первых зимних олимпийских играх. Я сейчас об этом заметку пишу.

Через день в стенгазете появилась статья «Как собаке пятая нога!», в которой говорилось, что «некоторые отсталые товарищи и некомпитентные бюракраты не хотят поддержать наши северные традиции»

Статья заканчивалась частушкой:

– Некомпетентные… бюрократы… Ты откуда таких слов набрался? – удивился дед Мороз.

– Телевизор надо смотреть, – важно сказал Пушок.

– Только некомпетентные через «е» пишется, а бюрократы – через «о», – осадила кота Снегурочка.

В конце концов, Олимпийский комитет проголосовал за проведение гонок, а отсталый бюрократ Кроссовкин сдался и махнул рукой:

– Да делайте, что хотите! Хоть медведей запрягайте, хоть – пингвинов, хоть прыгайте вниз головой в сугроб!