Митрополит, сидящий рядом, был совсем стар. Он согнулся в три погибели и, держа обеими руками фужер с коньяком, напряжённо прислушивался к разговору. К икре он не притронулся, выбирал из блюда с омаром лесные орехи. Голова, укрытая чёрным капюшоном, тряслась.

– Охохонюшки, а мы-то думали, как офисы Голоса объединить, – поглощая отбивную из ягнёнка, сокрушался в президиуме бородач Белошапкин. – Вот он, момент истины. Теперь и католики, и православные, да хучь мусульмане: все в кулак сожмутся, лишь бы бабло не потерять. Лично я хоть с бобиком объединюсь, только бы данные по ДНК не попали на ТВ. Какая ж тварь это придумала? Сам бы горло ему перегрыз. Ну, нет Голоса, и что с того? Голос – это технический бренд для сбора денег, торговая марка. Я не вижу оснований, чтобы его слуги нуждались. У меня, может, артрит, если на руке золотой браслет не носить, а без осетрины – несварение желудка. Мы – топ-менеджеры Небес, у нас свои премии, бонусы и план по получению прибыли. Мы продаём мечту, и… чем мы хуже «Лукойла»?

– Ничем, батюшка, – подтвердил собеседник, с достоинством отведав пармской ветчины. – И так уж живём – скромнее не бывает. Кресты носим из золота, а могли бы из платины. Рясы у Гуччи не покупаем, а шьём у персональных портных. Так нет, только и слышишь – отдайте голодным, отдайте сиротам. Бред какой-то. Зачем голодному золотой крест? Он об него зубы сломает. Товарно-денежные отношения в религии – это нормально. Ты платишь за свечку и желаешь: пусть Голос поможет в делах, излечит от болезни и улучшит жизнь. Двадцать рублей за свечку, плюс исполнение желаний – разве не супер? Если я VIP-слуга Небес – мне без «верту» никак, иначе даже епископы и те смеяться будут. Спросят – эй, пацанчик, а ты с какого прихода? Неужели с того, где вчерась мышь с голоду сдохла?

Страдальческий вздох был ему ответом.

Ближе к центру, проколов серебряной вилкой трюфель, митрополит Усть-Коловрата жаловался митрополиту Кабановграда на финансовую нестабильность. Коллега сочувственно кивал и жалобно крестился.

– Представляешь, свечей на пятьдесят процентов меньше продаём. Просвирки, кресты – по всему сегменту жуткое падение. Иконы тоже просели будь здоров, хотя кризисную скидку сделали. Святую воду пытались втюхать – не берут, привыкли к халяве-то. Весь бизнес бесу под хвост. Вчера братки приходили – быкуют: если, мол, Голоса нет, так на хрена мы вам колокола отливали? Возвращайте бабло, или ставим на счётчик. Катастрофа. Надеюсь, корпорация примет верное решение, иначе разоримся.

– Голос – это крыша получше мафии, – охотно согласился митрополит Кабановграда. – Надо тебе дом отремонтировать, дачку построить, так всегда объяснишь, что дело-то богоугодное. Парк, как в Волгограде, отдадут под храм, деревья вырубят – и пофиг, что детям играть негде. Голосу новые офисы нужны – побольше да покрасивее. На него вообще всё, что хочешь, свалить можно. А сейчас? Ладно Голос, и Шефа теперь нет – соблазнил если монашку по пьяни, уже не скажешь – «бес попутал». Засада, вашу мать.

Белошапкин позвонил в колокольчик. Хруст челюстей утих.

– Братие, – сказал он умиротворённо, вытирая с бороды свежевыжатый сок манго. – То, что Голоса нет, это каждый из нас и так знал. Однако в миру впервые появился компромат – документальное свидетельство. И это обрушит всю нашу систему. Храмы, как тот же на «Кропоткинской», сделаются музеями, а мы встанем в очередь безработных – хлебать картофельный суп. Как хорошо индусам – есть у них Ганеш, бог с головой слона, и они не заморачиваются, сколь глупо в XXI веке верить в такого бога. Короче, братие… у меня есть предложение – затянуть поясочки и жить поскромнее…

В конференц-зале «Хайятт» поднялись страшный гул и недовольное жужжание, будто кто-то разом впустил в окно целую пасеку пчёл.

– Нет-нет, братие, упаси вас Голос, – мягко поправился Белошапкин. – Я тоже, например, не одобряю Павла, покойного наместника Небес в Сербии, что ездил в трамвае без охраны, имел одни стоптанные башмаки, носил деревянный крест. Откровенно говоря, парень портил наш имидж – без помпезности, без византийского великолепия, блеска золотых куполов, кто к нам придёт? К счастью, все уже забыли, что сам Кудесник когда-то въехал в Ерушалаим на осле, а не на «мерседесе» – что, кстати, было его ошибкой. Так вот… я предлагаю затянуть пояса, чтобы собрать ВЫКУП.

В зале воцарилась полнейшая тишина.

– Выкуп? – с удивлением вопросил старец рядом с Белошапкиным.

– Конечно, – отечески улыбнулся он. – Тот, что похитил тесты ДНК, чего-то ждёт. Скандал ему не нужен. А пока он размышляет, мы и предложим сумму, достойную поразить воображение. Навскидку… двадцать пять миллиардов долларов. Наши прибыли выше, чем у нефтяного консорциума «Шелл», и на алтарь сейчас положено очень многое…

Сумма не произвела на митрополитов впечатления.

– Я знал, что не встречу осуждений, – хлопнул в ладоши обладатель белого головного убора. – Значит, надо понять – как выйти на похитителя и…

…Речь прервал сильный, резкий треск. Сгорбленный митрополит, укрывавший голову чёрным капюшоном, встал во весь рост. Покрывало слетело прочь, упавшая монашеская шапка открыла стриженые светлые волосы. Огромные крылья цвета «металлик» развернулись за спиной – аж искры шипением отскочили.

– Вы все уволены, – спокойно сказала Раэль.

Щёлкнули взведенными курками сразу два автомата АК-47. Держа оружие навскидку, она повернулась – конференц-зал был перед ней, как на ладони.

– Мы на Небесах всегда знали – вас интересует только бабло, – продолжила девушка сухим, неживым тоном. – Теперь придётся платить…

Зал замолк в шоке – взгляды были прикованы к крыльям. То и дело слышался звон – из ослабевших рук на пол падали хрустальные фужеры с коньяком.

– Кто ты?! – сотряс пространство хриплый крик из президиума.

Раэль привычно закатила глаза к потолку.

– Ангел возмездия. Библию, надеюсь, читали?

Её слова вызвали бурю возмущения. Митрополиты встали с кресел, сжимая кулаки. Окладистые бороды тряслись в приступе праведного гнева. Страх исчез, уступив место раздражению от крайней наглости незваной гостьи.

– Крылья приклеила – решила, теперь умнее всех?

– Откуда взялась эта дура? Эй, милиция!

– Если ты ангел, то где твой «Патек Филипп»?![8]

Очередь из автомата ударила в люстру: всех осыпало блестящими осколками.

– Я предупреждала, – равнодушно изрекла Раэль.

«Бабочкой» раскинув обе руки с АК-47, она бешено завертелась на месте, как волчок, поливая конференц-зал свинцом. Лицо Раэль сделалось безумным – запрокинув голову, блондинка хохотала, в то время как пол покрывался десятками мёртвых тел. Жертвы падали справа и слева, обливаясь кровью, рядом с паштетом и омарами: промахнуться в такой тесноте было невозможно. Бойня продолжалась не больше минуты: дымящиеся автоматы дружно клацнули пустыми магазинами, словно поперхнувшись. Швырнув их через плечо, Раэль вытянула дрожащие, вспотевшие ладони.