– Да-а… Весело у вас тут, – с оттенком сарказма резюмировал Гуров.

Попрощавшись со своими новыми знакомыми и пообещав им в ближайшее время очередной поход на рыбалку, опера пошли к себе на квартиру. Отдав рыбу тете Вере, приятели устроились перед телевизором, скучающе глядя на экран, где шла какая-то то ли комедия, то ли трагедия, но они даже не вдумывались в смысл происходящего там, каждый ощущал, как у него «горят пятки», каждый думал о предстоящей прогулке до «жлобской» базы отдыха и о том, как бы там найти Гунявого…

В какой-то момент, хлопнув себя по карманам, Станислав неожиданно объявил:

– Эх, блин! Я ж свой сотовый потерял!

Мгновенно сообразив, что это не более чем «работа на публику», Гуров сочувственно посетовал:

– Как же это ты так неосторожно! Теперь надо идти искать.

– Точно! – Крячко вскочил на ноги. – Пойдем посмотрим на берегу, а то до утра может испариться.

Узнав о пропаже телефона и намерении квартирантов идти на его поиски, тетя Вера заахала, засокрушалась – чай, на улице-то уже ночь – и, пошарив в шкафу, достала из него фонарик:

– Вот, возьмите! Не на ощупь же будете искать…

Снова выйдя за город, приятели ускоренным шагом поспешили к общему пляжу. Затем, круто свернув влево, подсвечивая себе фонариком, двинулись параллельно берегу вниз по течению реки. Так им пришлось идти около двух километров. Продираясь через густую чащобу подроста тополя и клена, неожиданно перед собой опера увидели плотное, в три ряда, ограждение из колючей проволоки выше человеческого роста, которое, судя по всему, тянулось от берега до самой дороги.

– Твою дивизию! – осматривая «колючку», сердито проворчал Крячко. – И перекусить-то ее нечем. И не перелезть через нее. А может, пойдем к воротам, вырубим охранников и…

– Ага! Чтобы засветиться во всей своей красе?! – иронично возразил Гуров, осматриваясь по сторонам. – Мне кажется, лучше бы дойти до речки и по ней вплавь добраться до берега за ограждением. О! Глянь-ка, что там есть! – удивленно отметил он, посветив фонариком вверх.

Там действительно обнаружилось нечто весьма занятное: между старым осокорем, растущим по эту сторону ограждения, и березой, растущей по ту сторону, кто-то проложил длинную толстую жердь, по которой без проблем можно было перебраться над колючей проволокой. Передав Стасу фонарик, Гуров надел тонкие кожаные перчатки, подпрыгнул и, схватившись за толстый сук, без особого усилия подтянулся на нем, после чего схватился за другой сук, дотянулся до третьего и вскоре был уже на дереве, в гуще кроны. Тем же путем к нему поднялся и Стас. Повиснув на жерди с поджатыми к животу ногами, менее чем за минуту опера поочередно добрались до ствола березы и, спустившись на землю, продолжили свой путь в том же направлении, продираясь через чащобу колючего кустарника. Когда выбрались из зарослей, Гуров посветил под ноги и, подобрав пустую пластиковую бутылку из-под минеральной воды, насадил ее на ветку ближнего клена.

– Назад будем идти – это ориентир, чтобы не сбиться с дороги, – вполголоса сообщил он. – Слышишь, там какие-то голоса, музыка? Думаю, это они. Побежали!

Вскоре впереди меж деревьев заметались отсветы большого костра. Подобравшись поближе, опера для начала хорошенько изучили обстановку. Метрах в тридцати от себя за деревьями они увидели несколько теремков-коттеджей, в светящихся окнах которых мелькали чьи-то тени. А совсем неподалеку от них на просторной поляне шло развеселое хмельное гульбище. Насколько это можно было определить при свете большого костра, здесь гуляла компания из шести человек – трое мужчин и столько же женщин. Скорее всего, кутили сотрудники местного ОВД с девицами из категории так называемых «особ с пониженной планкой социальной ответственности». Перемежая возлияния спиртного плясками у костра под разухабистый рок и трепом на самые разные темы, гуляки «оттягивались» вовсю.

Один из них, с голым черепом и орангутаньей осанкой, гундосо заливался соловьем, повествуя про свои былые и нынешние «подвиги».

– …Не, ну куда ему упираться, если за него взялся Я?!! – Стукнув себя в грудь кулаком, «орангутанг» опрокинул очередной стакан какого-то пойла и продолжил: – Он из себя надумал корчить партизана на допросе. Молчит, в натуре! А я ему – по почкам, по почкам! Гляжу – вырубился. Окатил его водой, он зашевелился. Поднимаю, и под дых ему, под дых…

– Яша, а про кого это ты? – наполняя стаканы и глуповато хихикая, спросила одна из «телок».

– Ну, про того лошару, которому надо подписаться, что это он четверых баб оприходовал и кончил… – пояснил «орангутанг».

– О! Сто против одного, что это – Гунявый! – прошептал Стас.

– Да, это он! – согласился Гуров.

– А кто ж на самом-то деле тех девок прикончил? – шумно причмокнув после фужера спиртного, спросила другая деваха.

– Цыпочка моя, не забывай золотого правила: меньше знаешь – крепче спишь. Поняла? – громко икнув, гоготнул Цурякин. – Ща я кое-куды схожу, а потом мы с тобой пойдем в мои апартаменты. Там я удовлетворю твое любопытство, а ты – удовлетворишь меня!

Продолжая гоготать над своим «остроумием», он направился к темнеющему за кустами большому прямоугольнику отхожего сооружения. Но войти внутрь не успел – словно вынырнув из ниоткуда, к нему бесшумными тенями подскочили две рослые фигуры. Что было дальше, Гунявый уже не чувствовал – несколько сокрушительных ударов по голове и болевым точкам тела опрокинули его в черное небытие.

Оттащив недвижимого Цурякина подальше в кусты, опера поспешили назад. Высветив фонариком бутылку, насаженную на ветку, Лев отбросил ее в сторону, и они по своим следам углубились в заросли. Перебраться в обратном направлении особого труда не составило, и, бегом преодолев путь до общего пляжа, приятели свернули в сторону светящихся окон улицы Жуковского.

Шагая по дороге, Крячко негромко рассмеялся.

– Да, Лева! Ну, ты и ухерачил этого долбодятла по «кастрюле»! Я думал, она с плеч слетит…

– Он получил только самое малое из того, что давно уже заслужил. – Гуров пренебрежительно поморщился. – Ты гляди-ка, уже и «Скорая» помчалась… О, как резво поскакали! Простым горожанам, думаю, ждать их приходится куда дольше. Так, так, та-ак… Значит, как явствует из трепа Гунявого, Андрей Кубышный и в самом деле ни при чем? То есть насильник и убийца – кто-то другой? Ну что ж, давай порадуем нашего Петруху. Пусть не терзается и забудет про рапорт об увольнении.

Он достал телефон, набрал номер Орлова и деловито сообщил генералу, что палач и садист только что нейтрализован ими на неопределенный срок. Все сделано предельно чисто, без следов и свидетелей. Кроме того, пересказал и разговор Гунявого с его «телкой».

– …Таким образом, – заключил Лев, – уже на сто процентов можно быть уверенным в том, что Андрей ни в чем не виноват.

Облегченно вздохнув, Орлов высказался в том духе, что это, конечно, очень хорошо, раз Андрей оказался чист, но тогда встает вопрос: как вырвать его из лап горбылевской «фемиды», сколь безжалостной, столь же и коррумпированной? Ведь не пойдешь же в местную прокуратуру и не сошлешься на то, что удалось узнать из разговора садиста Гунявого с проституткой?!