Владемир потряс головой, еще раз прочитал, уже не вслух, изумленно шевеля губами, после чего недоуменно уставился на отца Онуфрия. Тот легким кивком головы подтвердил правильность прочитанного, делая знак стрельцам, застывшим как изваяния, у двери…

Ваня, переодетый, постриженный и отмытый, дабы предстать в достойном виде перед царем батюшкой сиял как только что начищенный медный пятак. Он с удовольствием рассматривал расписную рубаху, подпоясанную алым кушаком, новые, без единой заплатки портки, и зеленые сафьяновые сапожки. Они были очень красивые, но немилосердно жали, а потому Ванюша хоть и согласился потерпеть эту муку на время аудиенции, свои лапти пятидесятого размера все же, отвоевал в неравном бою, и, связав лыком, перекинул их через плечо, чтоб не дай бог не увели, пока он ведет беседы с царем батюшкой. Так с ними и ввалился в тронный зал, как только двери перед ним распахнулись. Следом за ним поспешал отец Агафон, внимательно следя за каждым жестом подопечного. Его присутствие на заседании боярской думы не планировалось, но как глава МЧС, святой отец счел своим долгом контролировать действия непредсказуемого агента во время встречи с царем батюшкой.

– А-а-а… вот он какой царь-то! – радостно сказал Ванюша, оказавшись около трона, и земно поклонился Владемиру, чуть не заехав ему по носу слетевшими с плеча лаптями.

Владемир отложил скипетр, осторожно, двумя пальчиками снял с колен Ванюшину обувку, похлопал на нее глазами…

– Э! Отдай, это мое! – разогнувшийся Иван вырвал из рук царя лапти, и перекинул их опять через плечо.

В тронном зале воцарилась предгрозовая тишина. Меж тем Ванюша, видя, что на его сокровище никто не претендует, сразу успокоился и заговорил уже более мирно.

– Ну, так что, потолкуем, царь батюшка?

– Потолкуем, – процедил сквозь зубы Владемир, наливаясь кровью.

– Вот я что хотел узнать-то, царь батюшка: а каковы твои планы насчет налогов на землицу на следующий год? Будешь повышать, аль нет? И какую цену на зерно установишь?

– Кто привел сюда этого идиота? – зароптала боярская дума.

– С такими пустяками к царю батюшке приставать…

Какая ни была боярская дума демократичная, но, похоже, она была готова агента 0013 решительно забраковать.

– А вот скажите-ка вы мне теперь, – погладил свою окладистую бородку патриарх, – мужи государственные, кто из вас опознает в нем тайного агента, ежели, скажем, встретит случайно на улице, в поле, или еще где-нибудь?

– А-а-а… – дошло, наконец, до думы, – это ты здорово придумал царь батюшка.

– Ни в жисть не догадаешься, что это спецагент!

– Ну, муде-е-ер наш кормилец.

– Да-а-а… нам тугомудрым до такого не додуматься.

– Ай да Владемир!

Лицо царя батюшки постепенно начало приобретать естественный цвет.

– Хозяйственный ты я вижу мужик Иван. И вопросы умные задаешь. Об отчизне радеешь.

– Еще как радею, царь батюшка!

– Сослужишь мне службу? Сбегаешь в государство брата моего младшего Андриана?

– Да мне уж все объяснили. Обязательно сбегаю. Все про все прознаю: и почем быки производители у него, зерно скока стоит, телочки почем.

Лицо державного опять начало багроветь.

– А больше ничего там узнать не хочешь?

– Это ты насчет Загляды, что ль? Ежели время выберу и про нее поспрошаю. Токмо ты царь батюшка распорядись чтоб папаньке с маманькой каку пенсию за меня положили. Один я у них кормилец, а тут посевная на носу, девять месяцев всего осталось…

Тут уж царя батюшку начало откровенно разбирать. И лицо у него красное стало не от гнева, а от с трудом сдерживаемого смеха.

– Рупь серебром хватит?

– В день? – обрадовался Ванюша.

– В месяц.

– Маловато будет. А давай в седьмицу!

– А давай! – легкомысленно тряхнул головой Владемир, и к удивлению всей боярской думы царь батюшка, государь всея Руси, а если точнее одной ее трети, и Иван Дурак ударили по рукам скрепляя договор. – Покамест отдыхай, – распорядился Владемир, поднимаясь с трона, – а завтра с утреца пораньше отправляйся агент 0013 в поход! Мои люди подорожную тебе оформят, деньжат на первое время подкинут…

– Это хорошо царь батюшка, – расплылся в довольной улыбке Иван, – а давай вместо подорожной деньжат не на первое время а…

Владемир наконец не выдержал, расхохотался, добродушно хлопнул тайного агента по плечу, и двинулся к выходу, сделав незаметный знак патриарху, чтоб следовал за ним.

– Кто по следам этого увальня пойдет? – деловито спросил он отца Онуфрия, как только они удалились на достаточное расстояние от тронного зала, и их уже не могли слышать.

– Две сотни стрельцов. Им в помощь лучшие следопыты из охотников будут прикреплены.

– Командовать кто будет?

– Глава МЧС, разумеется, Агафон.

– Я с ним пойду.

– Да ты что, царь батюшка! Царское ли это дело по полям да лесам скакать злодеев да лихоимцев выслеживать?

– Поговори у меня! – прикрикнул на патриарха Владемир.

– Но…

– Да ты не бойся, замаскируюсь так, что ни один черт не опознает. Очень я хочу знать, кто меж нами, братьями свару затевает.

Вопли, шум и гам, поднявшиеся в царских палатах заставили патриарха с державным встрепенуться.

– Держи ее!!!

– Уйдет!

– Оу-у-у…

Кто-то покатился по ступенькам. Владемир, не имея при себе меча, сдернул со стены факел и приготовился к обороне. Загрохотали по каменному полу сапоги. Навстречу Владемиру выскочил сотник, и с разбегу бухнулся на колени.

– Царь надежа! Не вели казнить, вели слово молвить!

– Говори.

– Лазутчика мы упустили. В терем царский твой проникла.

– Проникла? Лазутчик что, баба?

– Девица, – расплылся сотник, – да такая пригожая, грудь во! Талия во! А уж ниже…

– Как же вы ее упустили, олухи? Пять десятков стрельцов от одной девицы терем царский уберечь не смогли!

– Так шустрая она! Как ветер! Через кухню по лестнице и в окошко со второго этажа сиганула! А во дворе глядь, ан ее и нету!

– Тьфу! Еще раз такое повториться всех в батоги пущу!

* * *

Довольный жизнью и собой Ванюша покинул царские апартаменты.

– Слышь, собака страшная, – спросил он у волка, дожидавшегося его у порога, старательно изображая собачку, – ты тут девицу прекрасную не видел? Стрельцы за ней зачем-то бегают.

– Неа, – прочавкал Черногор, – никого не видел. Я как и договаривались здесь вот сижу, тебя жду, косточку грызу. Добрые стрельцы дали.