— Ты полагаешь, что я не ушла бы при первой возможности? Но ночью тут полным-полно разных сов, кошек, а днем летают ястребы, бегают собаки и — опять же! — кошки. Я пыталась убежать отсюда несколько раз, и меня чуть было не съели заживо!

— И что? Ты думаешь, что ты одна на всем свете, кому стало страшно и кто страдает от одиночества? Может быть, тебе кажется, что вокруг меня бегают стаи мальчишек и девчонок, которым не терпится стать моими друзьями? Или ты считаешь, что я не тоскую по своей ферме и Огоньку?

— Ну, ты, по крайней мере, нормального роста.

— Да-да, конечно. Как будто мне от этого становится легче.

Элизабет внимательно посмотрела на девочку:

— И чего ты так старательно добиваешься?

— Господи, ну как же с тобой трудно иметь дело! — огрызнулась Ти-Джей. — Мне бы, по-хорошему, стоило заклеить тебе рот липкой лентой, засунуть в коробку с дырочками и отправить посылкой куда-нибудь подальше.

Элизабет округлила глаза, а потом широко улыбнулась.

— Вот это да!

— В каком смысле?

— Да ты начинаешь проявлять характер! Вот уж чего никак не ожидала…

Ти-Джей так и не поняла: радоваться ей или обижаться. Она еще не забыла про «маменькину и папенькину дочку».

— Прости, я не хотела. У меня вырвалось… — негромко произнесла Элизабет.

— Что я слышу? Похоже, ты извиняешься?

Элизабет продолжала так, словно и не слышала замечания Ти-Джей:

— У меня сложилось такое впечатление, что о тебя можно вытирать ноги, а ты все равно будешь это терпеть. Причем от всех сразу.

— Ничего подобного. Просто я привыкла приспосабливаться.

— Даже к тому, что тебе совершенно не нравится?

Ти-Джей вздохнула:

— Все гораздо сложнее. Не всегда хорошо то, что тебе нравится. Нужно объективно смотреть на вещи. Разумеется, мне не хотелось переезжать сюда. И уж, конечно, расставаться с Огоньком. Но мы все равно остаемся дружной семьей, а в жизни многое меняется, потому что… меняется, и все. И в этом не было ничьей вины. Просто так получилось.

— И ты смирилась с этим?

— Да. To есть, нет. Я не знаю. Я стараюсь справиться со своим новым положением, извлечь из него пользу. А у тебя все получается по-другому. Ты сердишься на всех, но ничего не делаешь. И каким же образом твоя хандра поможет тебе или еще кому-нибудь?

— Наверное, ты права.

— Ты так считаешь? — искренне удивилась Ти-Джей.

Элизабет неопределенно пожала плечами:

— Ну, во всяком случае, ты сама видишь, куда меня завело воинственное настроение.

Они обе замолчали и несколько минут не произносили ни слова.

— Так ты хочешь вернуться домой? — наконец поинтересовалась Ти-Джей.

— Скорее всего, да.

— Можно попытаться отыскать твою семью, — продолжала девочка. — Или других малявок. Я могу переносить тебя, чтобы ты никого не боялась.

— Как ручную зверюшку?

Ти-Джей устало закатила глаза к потолку:

— Нет. Как подружку.

— Что ж… можно попробовать.

— А знаешь, оказывается, про малявок написаны книги.

Элизабет кивнула:

— Я слышала только про одну. Мы до сих пор не можем понять, как ей удалось так точно описать и нас, и нашу жизнь. Откуда она все это знает?

— Она написала еще одну книгу.

Элизабет удивленно приподняла брови и насторожилась, а Ти-Джей продолжала:

— Про то, как малявки опять научились превращаться в птичек. Ну, как это делают оборотни или еще кто-нибудь в этом же роде. И при этом им не надо ждать никакого полнолуния.

— Не может быть.

Ти-Джей пожала плечами:

— Не забывай, что это только книжка.

— Вторая, — уточнила Элизабет, — но в ней тоже может присутствовать доля правды. Как в первой.

— Тогда мы должны встретиться с этой писательницей. Она живет где-то рядом. По крайней мере, в нашем же городе.

Элизабет поднялась и попыталась отряхнуть ужасно пыльную и грязную юбку. Правда, процедура оказалась почти бесполезной.

— А я проголодалась, — внезапно произнесла она. — То есть я хотела сказать, что соскучилась по настоящей пище.

— У нас дома еды полным-полно.

— И еще помыться очень хочется.

— Вода тоже есть.

Элизабет кивнула:

— Ну… спасибо, Ти-Джей. Наверное, я все-таки воспользуюсь твоим гостеприимством.

— Ты предпочитаешь… путешествовать самостоятельно?

— Чтобы ты не несла меня, как ручную зверюшку?

— Я имела в виду…

Элизабет улыбнулась:

— Я все прекрасно понимаю. Просто хотелось немного поддеть тебя. А в общем я не возражаю, чтобы меня носили на руках.

Ти-Джей протянула руку к полке, на которой стояла малявка. Когда та перешла к ней на ладонь, девочка чуть согнула пальцы, чтобы Элизабет могла устроиться поудобнее.

— Так где, ты говоришь, живет эта писательница? — спросила Элизабет.

— В библиотеке мне сказали, что где-то в центре города.

— Как ты думаешь, ее трудно будет найти?

— Тише! — прошептала Ти-Джей, выбираясь из сарая-кладовки. — Про тебя же никто не должен знать. Ты не забыла?

— Может быть, ты переправишь меня по почте?

— Ш-ш-ш!

— Посылкой. В ящике с ватой, а в стенках проделаешь дырочки для воздуха…

— Помолчи немного, я серьезно прошу.

— Представляешь, как вытянется ее физиономия, когда она откроет посылку, а оттуда выпрыгну я?

И подружки, не сдержавшись, расхохотались. Что касается Ти-Джей, то она так и не смогла успокоиться, пока не подошла к дому.

Ти-Джей должна была сразу догадаться, что незаметной Элизабет долго оставаться не сможет.

Девочка почему-то не беспокоилась, что Дерек может без стука вломиться к ней в комнату. В последние дни он приходил домой только поесть и поспать. Все остальное время ее братец проводил с новыми друзьями. Он часто тусовался вместе с ними на автостоянке возле огромного торгового центра, который занимал целый квартал и состоял из массы маленьких магазинчиков, расположенных один за другим, как на взлетно-посадочной полосе. В обиходе местные жители называли его просто «Полоса». Там и собиралась обычно молодежь среднего пошиба. Крутые туда, конечно, не заглядывали. Кроме того, Дереку с друзьями удалось сколотить ансамбль, и теперь они подолгу репетировали.