— Похоже на кратер вулкана, — сказал тогда Слава Проф. — Правда, вулкан несерьезный, крохотный.

Ничего из предметов земного происхождения мы на нем не обнаружили. Правда, сошлись во мнении, что здесь получилось бы отличное убежище. Переночевали, и до поры до времени о существовании острова позабыли. Сноуден сейчас говорил именно о нем: ничего похожего нам больше не попадалось.

— Неплохое там местечко, — Янис кивнул. — И в остальном полностью согласен с тобой: неплохо бы в этих местах закрепиться. Другое дело, каким именно образом.

— Самым обычным, — пожал плечами Гудрон. — Силу уважают в любом из миров. По крайней мере, в двух мне известных, точно. Неважно, в чем именно она заключается: военная ли она, сила мускулов, убеждения, денег… Главное, чтоб была. Проявим силу, и все у нас пойдет как по маслу. Тем более, с таким козырем, — Борис посмотрел на меня.

На что я кисло поморщился: надоело.

— Философ! — ехидно заметил Гриша Сноуден. Он хотел добавить что-то еще, когда по рубке катера застучали пули.

Не две, и даже не три: били сразу из нескольких стволов. Как по команде все упали на колени, пытаясь минимизировать себя как цель.

— Демьян, самый полный! — проревел Грек. И, скрежеща зубами. — Расслабились, мать вашу всех!

В чём-то он был прав: не ожидали. За те две недели, что пробыли здесь, ни единого инцидента. Даже ругаться ни с кем не пришлось, не говоря уже о перестрелках: островов хватает на всех. Тем более, в той части залива, где мы находимся, встретить кого-либо затруднительно. Ближе к побережью предметы с Земли попадаются пусть и реже, но и опасностей намного меньше. Но именно здесь, раньше по слухам, а теперь уже точно, порталы и образуются.

С другой стороны, попробуй, узри кого-нибудь в густой растительности на любом из тех островов, что оказались по соседству. Или услышь двигатель другого судна, когда работает свой, пусть и на малых оборотах.

— Демьян, правь в любую протоку! Теоретик, вниз! — Продолжал командовать Грек, довольно невежливо подтолкнув меня к трапу, ведущему в кубрик.

Скрипя зубами не меньше его самого, я послушно туда бросился. Услышав за спиной частый стук от вонзавшихся в корпус и рубку катера пуль. И еще звон разлетавшегося стекла. А также чей-то болезненный вскрик: явно пуля кого-то нашла.

— На палубу! Ничком! Лежать не двигаться! — ни с Лерой, ни с черноволосой женщиной — подругой Грека, имя которой вылетело из головы, я церемониться не стал. Когда цена вопроса — жизнь, не до расшаркиваний. — Лежать, я сказал!

— Игорь, ну чего ты так орешь?! — уже лежа на палубе, возмутилась Лера.

В чем-то она права. Но меня продолжало колотить от злости. Наверху начали стрелять в ответ, а меня как щенка вниз отправили. Понятно, по какой именно причине, но ничего поделать с собой не смог. И даже не пытался. Двигатель теперь ревел так громко, что казалось — еще немного, и он пойдет вразнос. А наверху продолжали стрелять.

И по нам, и мы сами. Греку с остальными точно удалось засечь врага: не те у нас люди, чтобы палить только ради того, чтобы палить. А когда застрочил пулемет Дегтярева, несомненно, в руках Паши Ставрополя, — подарок ныне покойного Таланкина, все сомнения отпали окончательно: в мире, где каждый патрон на счету, стрелять очередями — значит, точно увидеть цель.

Катер накренился в развороте, и тут же по его борту, чуть выше уровня головы, застучали пули, вынуждая меня всем телом навалиться на Леру, в надежде прикрыть собой. Навалиться больно, она даже вскрикнула. Но пусть будет такая боль, чем та, которая придет от раны. И не успел я сказать ей хоть слово, когда с обеих сторон послышался звук от скребущихся по корпусу веток: «Контус» вошел в пролив. Что безумно обрадовало: мы пропадали из виду, а стрелять на звук мотора, вряд ли они будут.

Теперь главное — не наткнуться на мель. Которых, благодаря приливу, парадоксально, но стало намного больше. Часть суши скрылась под водой, но не настолько, чтобы там смог пройти катер даже с малой осадкой, как наш.

И сглазил. Накаркал, предчувствовал, смог предвидеть — да как угодно! Под днищем в который раз уже зашуршало, затем раздался удар такой силы, что «Контус», под аккомпанемент душераздирающего треска ломающихся досок обшивки, остановился как вкопанный. И еще донесся грохот сверху, из рубки. Хотя чему удивляться? В ситуации, когда палуба внезапно уходит из-под ног, удержаться на ногах невозможно.

— Вода, — сказала вдруг Лера. — Игорь, кажется, мы дно пробили.

Лера, дно мы пробили гораздо раньше! В тот самый момент, когда все такие крутые, желающие подмять под себя целое побережье, вовремя не сумели заметить опасность. А течь в днище, — это уже так, последствия.

— Не утонем, — постарался я успокоить обеих девушек. Которые, справедливости ради, слишком встревоженными и не выглядели. — Если мель, значит, мелко.

Но тоже хорошего мало. Лишившись хода, мы можем стать легкой добычей тех, кто на нас напал.

«Прокатил ее Грек на кораблике! — разглядывая подругу Грека, невольно усмехнулся я. — Умеет же он девушку развлечь!».

Дарья (вспомнилась мне ее имя) выглядела прямой противоположностью нашего командира. Смуглая, черноволосая и черноглазая, она, в отличие от него, куда больше походила на гречанку. Впрочем, смуглые мы тут все — климат. Младше Грека на несколько лет — что-то около или чуть больше тридцати, и с тонкой, едва ли не подростковой фигурой. Но на груди одежда выпирала достаточно: там у нее все в порядке.

— Так, девушки, пока сидите здесь, — и повторил на всякий случай. — Не бойтесь, не утонем.

Вода прибывала, это точно. Пусть даже не бурным потоком; неспешно так, по-хозяйски. Следовало бы подняться наверх и доложить об еще одной неприятности: странно, что они сами сюда не заглянули. И даже не поинтересовались. С другой стороны, случись здесь что-нибудь действительно критичное, они бы уже знали, от того же меня.

Первым, что бросилось мне в глаза наверху — залитое кровью лицо Малыша, которое он закрывал ладонями.

— Глеб, сильно зацепило? — и, не дожидаясь ответа, даже не предложил, приказал. — Вниз спустись, девушки перевяжут.

Оставалось только надеяться, что у Дарьи есть хоть какие-то познания в медицине. В отличие от Леры, которая бледнеет, только увидев кровь. Но в рубке всем точно сейчас не до Малыша.

Здесь заметно убавилось народу. Теперь в ней оставались только Грек и Демьян. Который успел заглушить двигатель, едва только катер наскочил не мель. Собственно, да: пока мы на мели, он будет лишь выдавать нас грохотом.

— Пробоина у нас, в днище, — сообщил я, чтобы оправдать свое появление в рубке без приказа.

— Большая? — спрашивая, Грек смотрел не на меня, в заросли через открытую дверь по левому борту, держа наготове карабин.

Пришлось пожать плечами: черт его знает, какая она именно? Может, и не пробоина вовсе — от удара о камень, разошлись доски обшивки. Но любом случае хорошего мало. Если вода поднимется на уровень моря, в кубрике ее будет не меньше, чем по пояс. А, учитывая, что, прилив далеко еще не закончился, возможно, в самом скором времени, от «Контуса» одна рубка над водой и останется. Или даже нет.