litbaza книги онлайнСовременная прозаМорверн Каллар - Алан Уорнер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 44
Перейти на страницу:

– Вообще-то не очень, если узнать меня поближе.

Мы обе засмеялись.

– Это Ланна и все в супермаркете думают, будто я чудачка-молчунья. Я просто некоммуникабельная.

– Какая?

– Некоммуникабельная – так про меня говорил мой парень. Это когда человек не очень разговорчивый.

– О, есть такое слово, да?

– Ага.

Надолго повисла тишина, нарушаемая только теликом.

– А какой он, этот твой парень?

– Он вырос в деревне, в конце дороги, сразу за электростанцией. Его отец владел отелем – тем, с башней, что стоит у верхушки лестницы, над железной дорогой, у Зеленой церкви.

– Церковь я помню, – проговорила Курис Джин. – Да, не один год над ней трудились садовники, растили да подстригали эти кусты-то, что стоят зеленые круглый год. Вырезали в изгороди сводчатые окна, выстригли большую фигурную крышу, возле входа устроили беседку, увитую розами. Внутри поставили несколько скамеек и эту штуковину для святой воды. Бывало, летом там венчались и младенцев крестили, если получали разрешение.

– Так вот, Он вырос в отеле у церкви. Потом Его отец продал отель, удалился на покой в деревню, и Он тоже туда уехал. А несколько лет спустя взял да и вернулся – прикатил поездом, тем, что приходит без пяти час.

Разговор затих. Я шмыгнула носом, глотнула чаю.

– Так вы вместе, что ли, живете?

– Снимаем квартиру на верхнем этаже и чердак на Бернбанк-Террас.

– Давно это у вас?

– Пять лет, мне тогда шестнадцать было. Однажды Он пришел в супермаркет, купил самую большую коробку шоколада из тех, что были, и через весь зал ко мне. Взял и вручил коробку у всех на глазах, – засмеялась я.

Курис Джин улыбнулась:

– Сколько ему теперь?

– Тридцать четыре. А сам на чердаке собрал детскую модель железной дороги. Вот смех-то! Своенравный, совсем не похож на тех, кто в паровозики играется, и поди ж ты. Сотни потратил, пока все не стало точь-в-точь как настоящее. Теперь сидит и все смотрит и смотрит. На рельсы, на лестницу, отель с башенкой, кладбищенскую аллею, Зеленую церковь, всю в цвету, как летом. И столбы там стоят, до самой электростанции. На чердаке.

– Он что, не работает?

– У Него, похоже, есть какие-то сбережения. Обзавелся компьютером, а для чего – одному богу известно. Меня близко не подпускает. Вечно твердит, что времени у него мало.

– Как мистер Каллар с ним ладит?

– Когда мне было шестнадцать, случались перепалки, но дома знают, что Он добр ко мне.

– Всегда?

– Ага.

– Значит, ума хватает. Ты ж как ангел, сошедший на землю, – заключила Курис Джин.

Я прикурила очередную «Силк кат» от золоченой зажигалки и полюбопытствовала:

– А моего приемного отца вы знаете?

– Нет, как и других Калларов. Они с того же острова, что и твоя приемная мать.

– Да? А я думала – здешние.

– Нет-нет. Ты что, не знаешь историю собственной фамилии? Рассказывают, что предки твоего приемного отца приплыли на том самом галеоне.

– Том, что тут объявился в тысяча пятьсот каком-то году?

– Да. Они считали, мы человечиной питаемся. Пришли на огромном паруснике, но причалить поостереглись – спустили на воду гребную шлюпку, полную живых кур. Местные высыпали встречать на берег и видят: шлюпка подошла, а там одни куры. Решили, должно быть, что те, на корабле, малость тронутые, с головой не дружат, понимаешь? Ну и оставили их стоять, где стоят. А тут разыгрался шторм, и галеон опрокинулся. Тех, что не утонули, утром нашли на берегу. Они ни слова не знали по-гаэльски.[5]Пришлось им приспосабливаться, как и мне в свое время. Они ведь женились на местных девушках. Фамилия твоего приемного отца, говорят, оттуда пошла.

– Что значит «как и мне»? – заинтересовалась я.

– Я ведь четыре года не говорила, пока до твоих лет не доросла. Когда выходила замуж, супруг и голоса моего не знал. Мне было шестнадцать, тот год выдался особенно жарким. Моя семья арендовала ферму у моря, возле Бэк-Сеттлмент. Ферма называлась A Phàirce Mhoir; Большой Парк. Родители с тремя братьями отправились на ярмарку в порт. Оставили меня одну, с собаками, – в те времена это было в порядке вещей.

А жара стояла такая, что даже в полночь я могла заснуть лишь под дешевые книжонки. Проснулась, вылезла из постели и спустилась к морю. Вода была прохладная, чудо как приятно. Я вышла в чем мать родила, ведь ночью кругом ни души. Ветерок тебя обдувает, даже в тех местах, которые его сроду не знали. Стою я, значит, сложив руки на груди – вот эдак, – в животике холодит, но тут залаяли собаки за забором. И прямо передо мной из воды в синем сиянии вырастает белая лошадь. Головою эдак потряхивает из стороны в сторону и ко мне по песку. А следом еще кони. Беснуются. Дюжина коней, а то и две пронеслись передо мной, обдавая солеными брызгами. Потом еще штук сорок вышли из моря и ну скакать – передо мной да позади меня. Я присела на корточки. Песок содрогался под их копытами, от галопа земля тряслась.

Никогда прежде я такого не испытывала. Уткнула лицо в колени, закрыла уши руками – так меня и нашли утром. Лошадей и след простыл. Братья стоят, на меня пялятся. Наконец один догадался – накинул мне на плечи свою куртку, чтобы прикрыть срам.

Они все пытались мне объяснить, что судно, перевозившее лошадей на фронт, перевернулось по пути в проливе, а кони, что целы остались, доплыли до берега и выбрались на сушу аккурат возле нашей фермы. Только я после этой ночи четыре года ни слова не проронила.

– Вы онемели? – прошептала я.

– Просто перепугалась сильно. Потом в брачную ночь произнесла имя мужа, а когда народился отец Алланы, стала с ним, с младенцем то есть, разговаривать по-гаэльски, потом немного по-английски.

Она дала мне калоши и свое старое пальто. Лацканы были в разводах – розовое на красном. Напоминание о тех днях, когда Курис Джин могла в нем пойти хоть куда, хоть в «Бар политиков». Я натянула калоши, а линялое пальтецо напялила поверх кожанки. Туфли, которые одолжила Ланна, сунула в пакет с названием супермаркета. На прощание обняла Курис Джин. Пока дошла до Комплекса, вся упрела в старом пальто.

– Что это такое на тебе? – изумился мой приемный отец Рыжий Ханна.

Я вошла в муниципальную квартиру, где выросла. Рыжий Ханна смотрел по телику ту же программу, что и Курис Джин.

– Я заболела.

– Что стряслось? Где Он?

– Его больше нет, – сказала я.

Мое лицо все взмокло. Я толкнула дверь комнаты, что прежде была моей спальней. Холодно, и занавески не задернуты. Я разделась и заглянула под кровать проверить, на месте ли моток спасательной веревки, которую Рыжий Ханна держал на случай пожара. В одном корсаже залезла под одеяло, на нижнюю койку двухъярусной кровати. Меня трясло. Рыжий Ханна включил обогреватель, задернул занавески и захлопнул за собой дверь.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 44
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?