земли могли распределяться только по тому же принципу. Во главе сотни, сформированной из тюрков, стояли сотники — монголы и тюрки, но во главе тысяч и темь — только, или, как правило, монголы. Когда монгольские тысячи ушли домой, в монгольские степи, монгольские военачальники тюрков остались. Поскольку тысячи и тьмы назывались по тысячникам и темникам, то отсюда и ведут свое происхождение монгольские названия тюркских родов Золотой Орды. Иными словами, монгольские названия тюркских родов вовсе не отражают монголизацию тюрков. Равно как, исходя из этнонима балканских болгар, утвердившегося от булгар-тюрков, невозможно утверждать, что население не только современной, но и средневековой Балканской Болгарии — тюрки, а не славяне.

После завоевательных походов у тюрков было «свое» дело — обустройство жизни на новых пастбищах. Попросту говоря, их «дело» заключалось в том, чтобы мирно жить, хотя они вынуждены были нести повинности и воевать, когда монголы призывали их для подавления очагов сопротивления земледельческих народов, вошедших в состав империи. Во время походов на Русь и в Западную Европу монгольские тысячи в штурмах городов и битвах, как правило, не принимали прямого, непосредственного участия. Они выполняли функции карательных заградительных отрядов. Располагались позади основного войска. И были готовы, в случае невыполнения приказа или отступления, карать нарушителей, т. е. расстреливать и рубить своих. В походе на Русь исполнителями воли монголов были преимущественно тюрки, в походе на Европу, кроме тюрков, — кавказцы и русские. Войско было разноплеменным, но дисциплинированным: если бы оно вдруг отказалось повиноваться, то на помощь немногочисленным отрядам монголов готовы были прийти монгольские военные соединения из Центральной Азии.

Ни на минуту не следует забывать, что вплоть до создания Золотой Орды — независимого от монгольской империи государства — тюрки не были полноправными хозяевами своей земли, а, как и жители завоеванных земель, были подневольным народом. Более того, как писал патриарх золотоордынской археологии Герман Федоров-Давыдов, «кочевое население оказалось первоначально для золотоордынской верхушки наиболее удобным, естественным объектом угнетения и эксплуатации. Оседлые земли она грабила, разоряла, уводила оттуда народ, обкладывала тяжелой данью. Но в управление хозяйственной жизнью оседлых народов она не вмешивалась. Непосредственными эксплуататорами оставались местные феодалы».

Итак, тюрки после всех великих походов хотели просто мирно жить, причем так, чтобы удовлетворялись базовые потребности, в которые входят — защита от голода, холода, воспроизводство и получение удовольствий. После остановки движения на Запад в Южнорусских степях все эти потребности в Улусе Джучи для кочевых тюрков первых семи демографических поколений удовлетворялись практически полностью. Массовые голодовки, никогда не остающиеся без фиксации современников внутри страны и за ее пределами, были столь редким исключением на фоне общего состояния продовольственного благополучия, что остались незамеченными. При этом условия жизни в Золотой Орде принципиально отличались от аналогичных в Западной Европе, которая была «миром на грани вечного голода, недоедания и употребляющим скверную пищу» (Ле Гоф) и «рассказы об ужасах голода в качестве постоянного рефрена» (Сказкин) лишь с XV века стали сходить со страниц хроник.

Своеобразно была решена и проблема защиты жителей городов от холода. В Северном Китае незадолго до монгольского нашествия были изобретены каны, которые сразу нашли применение и в Золотой Орде. Кан — великое анонимное открытие в истории человечества. Он создавал эффект соединения современного центрального отопления с традиционной русской печью, с полатями. Кан позволяет эффективно использовать топливо и, при минимальных его затратах, обогревать большие помещения.

Говоря о следующей базовой потребности, нужно учесть их взаимосвязь. В средние века главным ограничителем демографического воспроизводства было полуголодное существование людей. Другим ограничителем был холод, вызывавший ослабление организма, болезни и смертность. Защита от голода и холода в Золотой Орде создавала благоприятные возможности для расширенного демографического воспроизводства. В сравнении с другими эпохами, время смены первых семи демографических поколений Золотой Орды в целом ознаменовалось исключительно благоприятными климатическими условиями, способствующими увеличению поголовья скота, росту благосостояния кочевников и расширенному демографическому воспроизводству.

Итак, если тюрки хотели просто мирно жить, то монголы должны были обустраивать свое государство. Они продолжали процесс созидания могущественной мировой империи. Иными словами, после закрепления завоевания монгольская знать и рядовые завоеватели-тюрки имели разные интересы. Причем для монголов обустройство государства было в буквальном смысле делом жизни и смерти, а для тюрков государство было нужно лишь для поддержания общего порядка. Пасти скот на землях, с которых прежние хозяева были изгнаны (или лишены прав владения), они могли и без государства, как это неоднократно бывало в истории и тюрков, и монголов. Не было стимулов для создания государства и со стороны окружающей среды, не было «вызовов» не только соседей — стран и народов — но и природы. Как дальше складывалось противостояние монголов и тюрков?

Ямы противостояния и единения

Монголы, прежде всего, были заинтересованы в создании и поддержании информационно-транспортной сети. Эта сеть являлась на первых порах необходимейшим условием жизнеспособности империи. Только оперативная передача информации могла гарантировать быструю реакцию войск, подавление сепаратистских выступлений, а в случае невозможности Улуса Джучи обойтись своими силами, получить помощь от всей Монгольской империи.

Устройство сети требовало огромных материальных и человеческих ресурсов. В Европе того времени обычный дневной переход составлял от 20 до 60 км в день, на Руси — 25–30 км. Всадник преодолевал расстояние от 50 до 85 км. В монгольской империи информация передавалась от яма к яму с максимальной эстафетной скоростью. «На этом фоне, — констатирует Н.Н. Крадин, — монгольская почтовая служба выглядит почти как сверхзвуковой истребитель в сравнении с аэропланом начала XX века». (См. Н.Н. Крадин, Т.Д. Скрынникова. Империя Чингис-хана. М.: Вост. лит., 2006).

Как пишет Н.Н. Крадин, «монгольские ханы осознали необходимость создания специальных институтов, которые могли бы быстро и беспрепятственно переносить информацию на очень большие расстояния. Для этих целей была создана ямская служба… Ямские станции было решено расположить по маршруту до ставки Бату-хана. После обсуждения указ был обнародован в следующем виде: «§ 280. Учреждаются должности унгучинов, балагачинов и амучинов. Начальствующими лицами над учреждением ямов поставлены Арацян и Тохучар, которые, сообразно с местными условиями, установят станционные пункты, укомплектуют их ямчинами (смотрители почтовых станций) и улаачинами (верховные почтари). При этом на каждой яме должно быть по двадцати человек улаачинов. Отныне впредь нами устанавливается для каждого яма определенное число улаачинов, лошадей, баранов для продовольствия проезжающим, дойных кобыл, упряжных волов и повозок. И если впредь у кого окажется в недочете коротенькая веревочка против установленного комплекта, тот поплатится одной губой, а у кого недостанет хоть спицы колесной, тот поплатится половиною носа».

Почтовые станции обеспечивали гонцам немыслимый для европейцев комфорт, что с нескрываевым