— Сколько народу охраняет замок?

— Не знаю, милорд, но достаточно.

— Как дела с задними воротами?

— Мне кажется, что там стоят два стражника. Дальше опять узкий проход с дверью, через которую можно попасть в замок.

Имоджин увидела, как Фицроджер прищурил глаза и напрягся. Он начал что-то подозревать.

— Ты поразительно много знаешь для простого крестьянина.

Перед глазами Имоджин возникло видение позорного столба и кнута. Она услышала стон и с ужасом поняла, что стонала она сама. Зеленые глаза пронзительно глянули на нее.

— Сядь, женщина, — резко приказал лорд Фицроджер. — Вон там ящик. Если ты собираешься рожать, иди к повитухе.

Имоджин тут же повиновалась ему.

— Ну? — Его вопрос прозвучал резко, как удар кнута.

— Милорд, мой брат служит в охране. Имоджин хотелось расцеловать Сиварда за то, что тот ответил спокойно и убедительно.

Фицроджер снова посмотрел на них. Его взгляд был настолько пронзительным, что Имоджин поразилась, как это он до сих пор не узнал ее. Он явно понимал, что они не те, за кого себя выдают. Внезапно все встало на свои места: его вопросы и все вокруг них. У Имоджин сильнее забилось сердце.

— Вы собираетесь напасть на Каррисфорд? — спросила девушка.

Он резко поднялся и подошел к Имоджин с неприятной ухмылкой на худощавом лице.

— Ты говоришь слишком хорошо для женщины такого низкого происхождения…

Имоджин все еще боялась его, но надежда превозмогла страх. Фицроджер слышал о ее несчастье и собирался спасать ее. Она выпрямилась и перестала притворяться.

— Лорд Фицроджер, вы собираетесь напасть на Каррисфорд?

Он ухватился за пояс и продолжал внимательно смотреть на нее.

— У меня есть такие намерения, женщина. Имоджин улыбнулась ему сквозь слезы:

— Благодарю вас.

Казалось, его позабавила ее благодарность.

— Каким образом мои действия могут вам помочь?

Имоджин попыталась выпрямиться.

— Я — Имоджин из Каррисфорда, — с достоинством ответила она Фицроджеру. — Вы понимаете, что меня не нужно спасать, но я пришла к вам за помощью как к рыцарю и подданному нашего короля, чтобы отобрать мой замок у лорда Ворбрика и отомстить ему за его грязные делишки.

От изумления Фицроджер широко раскрыл свои зеленые глаза, и Имоджин показалось, что он даже лишился дара речи. Потом он глубоко вздохнул.

— Леди Имоджин, — промолвил ее будущий защитник. Что-то блеснуло в его глазах. Он напоминал девушке кота, подстерегшего мышь далеко от ее норки. Имоджин сделала быстрый шаг назад, но позабыла, что следует поддерживать живот, и он начал сползать вниз. Имоджин быстро подхватила надоевший груз, и Фицроджер снова уставился на нее. Его взгляд опять засверкал сталью.

— Леди, вам придется доказать, кто вы такая.

— Доказать? Как я могу это сделать?

— Ваш вид противоречит известным мне рассказам о Цветке Запада…

Он начал внимательно разглядывать девушку, как бы отметая прочь грязь и ужасную одежду.

— У вас весьма странный вид. Следуйте за мной.

Он повернулся и пошел к основной башне замка, уверенный, что они идут за ним.

Они шли очень медленно. Имоджин не могла двигаться быстрее на своих израненных и распухших ногах.

Фицроджер с недовольством обернулся, посмотрел на ее ноги и быстро подхватил Имоджин на руки.

— От вас так воняет, — заметил он.

— Извините. — Имоджин постаралась сказать это вежливо, но с достоинством. И с насмешкой добавила:

— У меня еще уйма блох. Они, наверно, сейчас с удовольствием перебираются с моего тряпья к вам на чистую кожу.

В этот момент он начал подниматься по деревянной лестнице в башню, нахмурился и снова посмотрел на девушку.

— Снимите ваш платок.

Имоджин еще раз мысленно поблагодарила Сиварда и повиновалась приказанию. Она увидела гримасу отвращения, когда пред ним предстала ее сальная грива. Конечно, было невозможно понять, были ли это ее великолепные волосы или нет. Она продолжала инстинктивно не доверять Ублюдку Фицроджеру.

Чем дольше он будет сомневаться в том, что она дочь лорда, тем для нее будет лучше. Ее мнимая беременность тоже сможет сыграть свою роль, и ей удастся дурачить Ублюдка столько, сколько захочется. Ей следует убедиться в его благородстве или, что гораздо важнее, скорее оказаться в безопасности под покровительством короля.

Имоджин обратила внимание, что он очень силен. Девушка не представляла собой слишком хрупкую леди, а была среднего роста и достаточно плотного телосложения. Отец всегда повторял дочери, что у нее прекрасные широкие бедра, и ей будет легко рожать детей.

Она сама искала защиты у этого лорда, и ей следовало бы радоваться его силе, но она снова стала волноваться. Ей следует постоянно быть с ним настороже и попытаться перехитрить его.

Но ощущение силы вызвало у нее обратную реакцию. Отец слишком оберегал ее, и она никогда не прикасалась ни к одному мужчине. Теперь, будучи у него на руках, она ощущала твердые, как камень, мышцы. Они были теплыми и упруго переливались. Руки и торс Фицроджера, все его тело излучали необыкновенную силу и говорили о твердости характера.

Ее отец был сильным и высоким мужчиной, но он не был таким крепким. Имоджин пугали прикосновения этого мужчины, но они ее как-то странно возбуждали…

Она пыталась приказать себе ни о чем подобном не думать. Перед ней стоял вопрос, может ли она доверять этому человеку? Но Имоджин сомневалась, что вообще когда-нибудь сможет довериться любому мужчине.

В своем отчаянном положении она четко сознавала только одно: каким бы он ни был человеком, лорд Фицроджер сочувствовал ее горю и собирался постоять за ее честь.

Он прошел под аркой и внес ее в главный зал замка. Это была большая комната, где на задрапированных стенах висели вымпелы и знамена. Но все выглядело таким грубым по сравнению с ее элегантным домом. Стены зала были сложены из грубо отесанного камня, драпировки на стенах были совсем простые и грязные, а тростник на полу давно увял. В зале никого не было, и Имоджин решила, что все были заняты подготовкой к походу на Каррисфорд. Это ее немного успокоило.

Фицроджер прошагал через зал и стал подниматься по узкой лестнице в башню. Это было трудно сделать с девушкой на руках, но он ухитрился взобраться по ступеням, даже ни разу не зацепившись о стену.

Верхний этаж башни был поделен на несколько комнат. Фицроджер вошел в первую из них и опустил девушку на пол. В комнате стояла кровать, и Имоджин выразительно глянула на нее.