Дно карьера не было ровным и напоминало поверхность планеты Марс из фантастического кинофильма — песчаные холмики, углубления, ложбинки. Здесь тоже было много следов от протекторов, очевидно, эту песчаную яму кто — то облюбовал для упражнения в езде, а то и для соревнований. В середине карьер немного сужался, наподобие неровной восьмерки. Никита и Лысый, который ждал уже в самом низу, повели Митю в дальнее кольцо этой вырытой в земле «цифры». Обогнув один из холмиков, повернули налево и пошли вдоль почти отвесного глинистого обрыва стенки карьера. Здесь попадалось особенно много всякого хлама, очевидно, сброшенного сверху. Какая — то гнилая фанера, битый шифер, мотки цепляющейся за ноги проволоки, какие — то ржавые гнутые трубы. С велосипедом идти среди всего этого было не так уж и удобно.

Неожиданно Никита остановился.

— Ну вот мы и дома, — загадочно произнес он.

Митя удивился, но промолчал. Жить здесь, по его мнению, было еще хуже, чем просто идти.

Лысый тем временем нагнулся и откинул за край большой, квадратный, почти целый лист волнистого шифера. Митя чуть было не ахнул, под этой «дверью» скрывался вход в настоящую пещеру.

— Ну как? — заглянул ему в лицо Никита.

— Клево, — выдавил Митя.

— Милости прошу в апартамент, — картинно, хотя и не совсем грамотно пригласил Лысый. Сам же пригнулся и полез в дыру первым, нарушая все правила этикета и гостеприимства, потом — Никита и уж последним — Митя.

Пещера оказалась совсем небольшой, меньше кухни в малогабаритной квартире Тоши Ангелевской. А в высоту и того меньше, в полный рост выпрямиться было невозможно. Но покрытый досками потолок подпирали столбы, и стены были обшиты фанерой, наверное, за этой фанерой тоже были столбы или доски. Даже пол у этого укромного убежища имелся, собранный из кусков старого линолеума и рубероида. Из «мебели» — несколько ящиков, один ящик — стол, на нем пепельница — консервная банка.

— Ну как? — снова спросил гостя Никита.

— Клево, — повторился Митя.

— Это, Димон, наш бункер. — В голосе Никиты послышалась настоящая гордость. — Мы с Серегой его вдвоем раскопали.

— И Гарик в конце помогал, — добавил Лысый, после того как Митя узнал его настоящее имя.

— Присаживайся, — пригласил гостя Никита, — будь как дома.

Они расселись на ящиках.

— Одно неудобно, — продолжал Никита, — костер тут разводить плохо. Дышать тогда нечем. Дым почему — то наружу вообще не выходит.

— Выходит, — не согласился Серега Лысый, — только не сразу, сначала наберется здесь, а потом выходит.

Никита только криво усмехнулся, потом добавил:

— Ну, может, и к лучшему. Костер лучше разводить на природе, а зимой мы сюда и не ходим.

— так надо печку придумать, — предложил Митя, а про себя подумал: «Как генералы песчаных карьеров». Он знал, что есть такой фильм и книга, но смотрел только спектакль в театре Спесивцева, на который они ходили зимой всем классом. Спектакль Мите понравился, и он целый месяц мечтал пожить в такой же пещере, как те «генералы». Может быть, еще и поэтому теперь он был почти восхищен увиденным.

— Да — а, клево, — еще раз протянул он, разглядывая близкий потолок.

Лысому же явно уже надоело сидеть тут в бездействии. Он встал со своего ящика и выглянул наружу, да так и остался у самого входа, согнувшись и сунув руки в карманы.

— А не боитесь, — спросил Митя, — что мотобайщики вашу пещеру отыщут. — Следов — то полно.

— Да, они здесь гоняют, — согласился Никита. — Только мы специально копали там, где свалка и стенка отвесная. Здесь они вообще не ездят. Но я согласен, надо их как — нибудь поучить. Только вот никак не отловим. По селу, блин, гоняют быстро. А тут как — то не заставали. Когда приходим, они уезжают. Вот если бы мотоцикл бегал.

— Да, — вспомнил Митя, — что обещал, — он положил на ящик — стол пакетик с исправленным карбюратором. — Поставить надо, как было.

— Лысый, — позвал Никита, не трогаясь с места, — возьми эту штуку, тебе принесли.

Тот только отмахнулся, не оборачиваясь, голову он вообще высунул наружу.

— Лысый! — опять крикнул Никита.

— Идут, идут, — прозвучало вместо ответа, Серега быстро нырнул внутрь, не глядя схватил пакетик и тут же выбежал.

— Кто там? — спросил Митя.

— Наши, — улыбнулся Никита. — Пошли тоже.

Сердце Мити подкатило к самому горлу, застряло там в тесноте и забилось мелко и не в такт. Быть может, приближался тот миг самой желанной встречи, ради которой он все и затеял.

— Вылазь, — привела его в чувство команда Никиты. — Давай наружу, костер не здесь разводить будем.

Митя поспешно выбрался из пещеры и никого не увидел, даже Лысого. Только откуда — то со стороны кладбища налетели ритмические волны музыкального ветра из динамиков невидимого магнитофона.

— Пошли, Никита подтолкнул Митю в спину, — ща будешь знакомиться.

Они пересекли оставшуюся часть карьера и поднялись по проседающему под ногами песку наверх к кладбищу. Митя здорово поотстал, потому что катил еще свой велосипед.

Кладбище, которое с дороги, казалось, начинается прямо за карьером, на самом деле отделялось от края ямы полоской зеленого лужка, в половину ширины футбольного поля, с высокой, наверное, никогда не кошенной травой. Лишь потом начинались ограды первых могил под сенью раскидистых деревьев, все больше берез, реже сосен. Единой внешней ограды у кладбища не было, многие могилы тоже густо заросли высокой травой не хуже лужка, за некоторыми еще ухаживали.

Митя углядел спину обогнавшего его Никиты немного в стороне, справа; тот быстрым шагом прочесывал траву в направлении угловой могилы. Как раз оттуда, теперь уже совсем отчетливо, и слышалась музыка. Неожиданно и очень быстро фигура Никиты стала укорачиваться, и он словно вошел в землю. «Там еще одна яма» — догадался Митя и поспешил туда же.

Яма оказалась неглубокой, не яма даже, а углубление в форме воронки с черным пятном посередине. Там, очевидно, часто разводили костер. И сейчас двое ребят, в одном из которых Митя узнал Лысого, колдовали около кучки сухих сучьев. Никита лежал, опершись на локоть, ногами к будущему костру, прямо на траве рядом с еще одним парнем, темноволосым и крепким. Митя в досаде и замешательстве задержался на мгновение у самого края воронки, потому что опять это все были не те люди.

Велосипед он там и оставил, а сам спустился и прилег рядом с Никитой, который тут же познакомил его с Гариком — тем, что колдовал у костра вместе с Лысым, и с Майком — своим соседом по травке.

Вот теперь уже действительно вечерело. Даже перепелка где — то в поле за кладбищем заладила свое «спать пора, спать пора». Митя услышал ее, когда Майк переворачивал в магнитофоне кассету. Успела птичка крикнуть рефреном раз пять, и снова бодрая, малость приблатненная попса убила все окрестные звуки. Разгорелся костер, выгнал из воронки серые сумерки и уплотнил их вокруг полутемной стеной. Около огня народился маленький мир. В нем на Митю никто не обращал внимания. Он лежал себе и лежал, но без первобытного уюта, что селится у живого костра. Навалилась тоска.