Но неприятности на этом не закончились. Владимир Стаховский всегда был бельмом на глазу Деканозова. Журналист, который сам превратился в хозяина медиаимперии, когда-то приглашал его к себе в студию. Константин Деканозов, отличавшийся тщеславием и болезненным самолюбием, не упустил возможности выступить в популярном ток-шоу. Он не ожидал, что Стаховский подвергнет его подлинному допросу. Журналист каким-то образом раздобыл серьезный компромат на него, и Деканозов помнил, как ерзал и потел в кресле, отвечая на очередной горячий вопрос Стаховского.

Он сразу же невзлюбил Владимира, тот тоже не скрывал своей неприязни к Деканозову. Поэтому, когда в принадлежавшем Стаховскому еженедельнике «В зеркале власти» появились статьи о фармацевтическом и химическом короле, который не гнушается преступать закон, Деканозов даже не удивился, а только разозлился и зачислил Стаховского в разряд своих заклятых врагов.

С врагами Константин Константинович не церемонился, никогда не испытывая к ним жалости. Он их уничтожал, иногда – физически. Те, кто смел идти против него, заслуживали смерти. Или, по крайней мере, полного краха.

Стаховский в течение нескольких лет публиковал время от времени в своих газетенках разоблачительные статьи, а этим летом занялся проектом «Фарма-Стикс»… Этот проект был одной из наиболее тщательно конспирируемых тайн империи Деканозова. Еще бы, общественность ни за что не должна узнать о том, что случилось шесть лет назад. О сути дела знало всего несколько человек в стране, в том числе и бывший заместитель Деканозова Анатолий Барабаш. Надо же, какая незадача, Барабаш, которого Деканозов выбросил из высокого кресла, погиб вместе со Стаховским. А вместе с ним сгорели и документы по «Фарма-Стиксу».

Деканозов пролистал тонкую папку, в которой лежал теперь уже единственный экземпляр проекта.

Константин Константинович собирался хранить эти документы у себя в подмосковном особняке, в сейфе. Никто и никогда не сможет добраться до них. «Фарма-Стикс» был слишком смрадной тайной, чтобы общественность знала о ней.

Раздался звонок. Секретарша сообщила Деканозову, что его хочет видеть сын.

– Могу ли я пропустить его, Константин Константинович? – спросила она.

– Разумеется, и немедленно! – велел Деканозов и поднялся из кресла. Папку положил в ящик стола, сегодня же он заберет ее и надежно спрячет. И если «Фарма-Стикс» даст о себе знать, никто уже не докажет, что Деканозов имел к нему какое-то отношение.

Двери его кабинета распахнулись, на пороге возникло инвалидное кресло. В нем сидел худенький подросток лет четырнадцати, с темными волосами и поразительно умными глазами. Нельзя было не заметить фамильного сходства – мальчик был как две капли воды похож на отца.

– Привет, папа, – произнес сын, и кресло, издавая едва слышный жужжащий звук, двинулось к олигарху. – Ты же сказал, что я могу навестить тебя.

– Ну конечно, Дима, – ответил Деканозов. – Проходи, я чрезвычайно рад, что ты заехал ко мне!

За Димой в кабинет вдвинулся высоченный охранник, облаченный в черный костюм. Глаза скрывали темные очки.

– Ладно, иди, – Деканозов нервным жестом отпустил телохранителя. – Заберешь Дмитрия через полчаса и организуешь ему экскурсию в компьютерный центр.

Охранник исчез, Деканозов подошел к сыну, который созерцал в большое окно панораму заснеженной Москвы.

– Какой отсюда красивый вид! – сказал он, обернувшись к отцу. – Ведь правда, папа, поэтому ты и выстроил здесь свою резиденцию?

Деканозов никогда не смотрел в окно, у него и без того хватало работы, единственное, что его волновало, чтобы в рамы были вмонтированы пуленепробиваемые стекла, абсолютно темные снаружи и пропускающие внутрь свет.

– Ты прав, Дима. – Он положил руку на плечо сына. – Вид потрясающий. Хочешь перекусить?

Дима отрицательно покачал головой.

– Ну расскажи тогда, чем ты сегодня занимался.

– Как всегда, был на занятиях, – сказал мальчик. – Потом компьютер… Папа, а когда мы полетим в Нью-Йорк, ты же обещал, что это будет на Новый год?

– Понимаешь, – ответил отец, – у меня так много дел, предстоит заключение важной сделки с китайцами… В этом году не получится, но я тебе обещаю, что весной…

Дима отъехал от окна, Деканозов видел, что он едва скрывает свое разочарование и обиду.

– Но я подумаю, возможно, смогу найти время, – продолжал Константин Константинович. – Да, я почти уверен, Дима, что это получится. И тридцатого мы с тобой вылетим в Нью-Йорк…

– Но только без Анжелики, папа, ты мне обещаешь? – Дима поднял голову и застенчиво улыбнулся.

– Да, ее мы оставим дома, – поморщился Деканозов.

Анжелика была его последней супругой, несносная девчонка двадцати трех лет от роду, капризная и безголовая. Однако, как и все пассии Константина, потрясающе красивая. Деканозов предпочитал именно таких женщин. Он считал себя слишком умным, чтобы иметь еще и умную жену. Его первая супруга, мать Дмитрия, была «синим чулком», профессорской дочкой, он женился на ней еще в то время, когда работал в райкоме. Константин был несказанно удивлен, когда жена не только не бросила его после того, как он угодил в тюрьму, а продолжала исправно навещать и всячески успокаивать. Поэтому, выйдя из мест заключения, он вернулся к ней. Они прожили вместе еще два года, и накануне давно планируемого Деканозовым разговора о том, что им лучше всего расстаться, жена радостно сообщила ему, что беременна.

Деканозов был удивлен и одновременно испуган. Они прожили с женой к тому времени почти десять лет, и ни разу у них не было разговора о детях. Константин почему-то уверился, что она бесплодна. И вот теперь она заговорила о ребенке.

Жена была счастлива и опьянена предстоящим рождением долгожданного чада. Деканозов, отложив на полгода развод, снова изображал любящего супруга. Сын был ему необходим, его империи, которую он начал выстраивать, потребуется наследный принц.

Беременность у жены протекала легко, и скоро на свет появился очаровательный крепкий мальчик, которого Деканозов сразу же полюбил. Жена не могла нарадоваться на малыша. Но внезапно года в три у него появились симптомы непонятного заболевания, она сразу же позвонила Деканозову.

Тот, слишком занятый захватом нового предприятия, отмахнулся от нее и заявил, что ребенок должен расти, как и подобает настоящему мужчине, без бабской гиперопеки и лишней суеты. И только потом он узнал, что были упущены драгоценные часы, когда Диму можно было спасти. Когда он вернулся домой, то застал жену в трансе, сына увезла «Скорая помощь». Деканозов в ярости ударил супругу и, сопровождаемый эскортом джипов, сам направился в больницу.

Врачи не могли ничем его порадовать. Они сообщили, что инфекция, которую подхватил крошечный Дима, слишком серьезна, затронуты мозговые оболочки, что повлекло за собой непоправимые для здоровья малыша последствия. Деканозову казалось, что рухнул мир. С его сыном не может случиться ничего плохого! Как же так, он, отец, имеет несколько предприятий, которые производят лекарства, и не способен помочь собственному ребенку.