Определение слова «деликатность» в словаре Ларусса

Деликатность, сущ., ж. р.

1. Свойство по знач. прил. деликатный.

2. Разг. Деликатничать: проявлять излишнюю скромность, церемониться.

Натали сидела у себя в кабинете. В первое же утро, выйдя на работу, она столкнулась с ужасной вещью — перекидным календарем. Из уважения к ней никто не прикасался к ее вещам. И никому не пришло в голову, каким ударом станет для нее обнаружить на столе застывшую дату: последний рабочий день перед драмой. Через два дня ее муж попадет под машину, но на этом листочке он был еще жив. Она взяла в руки календарь, стала перелистывать. С тех пор, как умер Франсуа, каждый день казался ей невероятно тяжелым грузом. И вот за несколько секунд, листая дни, она могла наглядно увидеть, какой путь прошла. На всех этих страничках она еще была там, в прошлом. А теперь настало сегодня.

А потом наступил момент, когда на столе появился новый календарь.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Натали вернулась на работу. Она отдавалась ей изо всех сил, некоторые считали, что даже слишком. Казалось, время пошло по-прежнему. Все начиналось сначала: и рутина совещаний, и абсурдные номера на папках с делами, превращавшие их в последовательность ничего не значащих единиц. И предел абсурда: эти дела переживут нас самих. Да, переживут, говорила она себе, подшивая документы. Вся эта бумажная муть гораздо выше нас, хотя бы тем, что не боится болезней, старости, автокатастроф. Ни одно дело никогда не попадет под машину, отправившись в воскресенье на пробежку.

Определение слова «деликатный» в словаре Ларусса, поскольку, чтобы понять деликатность, одного слова «деликатность» мало

Деликатный, — ая, — ое (от лат. delicatus)

1. Вежливый, тактичный, мягкий в обращении. Деликатный человек. Деликатное отношение.

2. Хрупкий, слабый, нежный. Деликатное сложение.

3. Тонкий, изящный, утонченный. Деликатный вкус, запах.

4. Затруднительный, требующий чуткости и осторожности. Деликатный вопрос.

Уничижит.: Слишком разборчивый, привередливый.

С тех пор как Натали вышла на работу, Шарль пребывал в отличном настроении. Даже иногда получал удовольствие от своих уроков шведского языка. Между ними обозначилось что-то новое, какое-то уважительное доверие. Натали сознавала, как ей повезло оказаться под началом человека, настолько к ней расположенного. Но отнюдь не заблуждалась: она прекрасно чувствовала, что нравится ему. Она не пресекала его более или менее тонких намеков, но и он никогда не заходил слишком далеко, потому что она держала его на расстоянии, которое казалось ему непреодолимым. Она не принимала его игру просто потому, что не могла играть. Это было выше ее сил. Всю свою энергию она отдавала работе. Сколько он ни пытался пригласить ее на ужин, все его попытки оставались тщетными, наталкивались на вежливое молчание. Она попросту не могла куда-то ходить. Тем более с мужчиной. Ей это самой казалось абсурдным: в конце концов, если ей хватало мужества целый день держаться, сосредоточиваться на никому не нужных бумагах, так почему бы не позволить себе расслабиться? Это, безусловно, было как-то связано с понятием удовольствия. Она чувствовала себя не вправе заниматься чем-то легкомысленным. Да, вот так. У нее не получалось. Она даже не была уверена, что когда-нибудь у нее опять получится.

В этот вечер все могло быть иначе. Она наконец согласилась, они поужинают вместе. Шарль вынул из рукава козырь, против которого не поспоришь: надо отметить ее повышение. Ну да, она ведь получила новую, весьма привлекательную должность и отныне будет возглавлять группу из шести человек. С точки зрения деловых качеств, ее продвижение по службе было совершенно оправданно, и все же она спрашивала себя, не повысили ли ее из жалости. В первую минуту она хотела отказаться, но вообще-то, когда тебе предлагают повышение, спорить довольно трудно. Потом, увидев, как Шарлю не терпится устроить этот вечер, она подумала, уж не ускорил ли он ее карьерный рост исключительно для того, чтобы она наконец с ним поужинала. Все может быть, и бесполезно пытаться что-нибудь понять. Она говорила себе, что он прав, что это и в самом деле прекрасный повод заставить себя куда-то пойти. Быть может, она снова вспомнит, что такое беззаботный вечер.

Шарль поставил на этот ужин все. Он знал, что наступил решительный момент. Он готовился к этому вечеру так же трепетно, как подростком — к первому свиданию. В конце концов, не такое уж невероятное ощущение. Думая о Натали, он почти мог вообразить, что в первый раз в жизни будет ужинать с женщиной. Она как будто обладала странной способностью стирать все его воспоминания о личной жизни.

Шарль предусмотрительно не стал приглашать ее в ресторан со свечами, не стал торопиться с романтической обстановкой, которая могла показаться ей неуместной. В первые минуты все шло прекрасно. Они пили, перекидываясь короткими фразами, а короткие паузы, которые иногда случались, не вызывали никакой неловкости. Ей нравилось здесь сидеть, нравилось пить. Она подумала, что давно уже пора выходить по вечерам, что надо действовать, а удовольствие придет; больше того: ей хотелось напиться. И все же что-то не позволяло ей оторваться от земли. Действительно отключиться от своего состояния. Она могла пить сколько угодно, это бы ничего не изменило. Она все равно была здесь, абсолютно трезвая, и глядела на саму себя — как на актрису, играющую роль на сцене. Раздвоившись, ошеломленно наблюдала за этой женщиной, которая была не ею, для которой существовала жизнь, существовало обольщение. Ее собственная невозможность быть высвечивалась в этот момент еще ярче, во всех деталях. Но Шарль ничего не замечал. Он купался в первом слое бытия, старался ее подпоить, чтобы между ними затеплилась хоть какая-то жизнь. Он был покорен, порабощен. Вот уже несколько месяцев она казалась ему русской. Он сам не вполне понимал, что бы это значило, но это было так: ему виделась в ней какая-то русская сила, виделась какая-то русская печаль. Так что ее женственность переехала из Швейцарии в Россию.

— Ну… так почему меня повысили? — спросила она.

— Потому что ты великолепный работник… и еще, по-моему, ты потрясающая, вот и все.

— И все?

— Почему ты спрашиваешь? Чувствуешь, что это не все?

— Я? Я ничего не чувствую.

— А если я положу тебе руку вот сюда, ты тоже ничего не почувствуешь?

Он сам не знал, как решился. Он говорил себе, что в этот вечер возможно все. Как он мог быть настолько далек от реальности? Накрыв ее руку своей, он сразу вспомнил момент, когда положил руку ей на колено. Она тогда посмотрела на него точно так же. И ему ничего не оставалось, как отступить. Ему надоело биться об стену, постоянно жить среди каких-то недосказанностей. Он хотел прояснить ситуацию.