– Антиквариат украли?

– Нет. Твой европеец… в смысле пассажир… Он исчез вместе со всей командой. Твои ребята нашли «Алебастр» возле мыса Лазаря и отбуксировали в гавань. Но это теперь корабль-призрак, Уильям. – Я понизил голос. – Там никого нет, а гроб пуст. Лучше бы тебе самому на это взглянуть.

Уильям вихрем ринулся вниз по лестнице, но я успел заметить выражение ярости на его лице. Если в деле замешан смертный, вскорости от него и мокрого места не останется. Впрочем, скорее всего, люди здесь ни при чем.

Широким шагом Уильям шел к машине, на ходу застегивая рубашку. Я догнал его.

– Человек… даже несколько людей не смогли бы этого сделать, верно? Похитить всю команду и старого могущественного вампира? – спросил я.

– Нет, – отозвался Уильям, запрыгивая на пассажирское сиденье.

– Видимо, тут поработал сам вампир. Но зачем ему жрать команду и сбегать с собственной вечеринки?

Уильям равнодушно смотрел вперед, но я видел, что он едва не подпрыгивает от нетерпения.

– Понятия не имею.

Я понимал, что Уильям в бешенстве, но не особенно беспокоился: ведь его гнев был обращен не на меня. Кстати, когда Уильям злится, он действует особенно эффективно.

– Похоже, нам достался какой-то чокнутый вампир, а? – сказал я и тут же пожалел об этом.

– Не болтай. Веди машину.

Уильям

Мало того, что меня ограбили, так еще и чудесный вечер оказался испорчен. Мы с Элеонорой как раз дошли до самой интересной части нашей игры в «убей или погибни». Честно сказать, я полагал, что у Элджернона Ремпсли – пропавшего пассажира – манеры получше. Увы и ах! Вампиры, как и люди, с годами становятся все эгоистичнее.

Сам я более подвержен гневу, нежели себялюбию. Временами вспышки ярости ослепляют меня, хотя я прилагаю все усилия, чтобы держать себя в руках. «Мигрень души», как говаривала давняя смертная подруга Тилли. Она не верила, Что я неизлечим, и за восемьдесят пять лет нашего знакомства перепробовала множество самых разных средств. Однажды Тилли заставила меня посмотреть запись выступления какого-то доктора Филиппа. Он читал лекции о том, как справляться с гневом.

Я пытался припомнить, что там советовал этот Филипп. И любом случае, не стоит выплескивать ярость на Джека или моих работников, в скором времени я найду истинного виновника. «Пропавший груз»! Если окажется, что все это устроил сам Элджернон, ему не поздоровится. За последние пять лет мой маленький бизнес стал очень актуальным, и приходится расти, то есть делать все лучше, качественнее и быстрее.

Мои размышления были прерваны самым неожиданным образом: пересекая площадь Джонсона, Джек подрезал какую-то машину и сделал лихой разворот на такой головокружительной скорости, что на дубах закачался бородатый мох. Я мимолетно пожалел о своем «ягуаре». Никогда не любил эти мерзкие ревущие штуковины. По-моему, изобретение автомобиля было роковой ошибкой. Я бы охотно променял все эти железяки на крепкого коня из плоти и крови. Но Джек, любит свои машины.

– Будь я смертным, решил бы, что нам конец. Джек ухмыльнулся, показав клыки.

– А что? Я люблю будить этих старых пердунов, спящих на куче денег. – Он включил понижающую передачу, проезжая по Бэй-стрит на красный свет. Я промолчал. Вряд ли он привлечет внимание нашей сонной полиции, да и в любом случае это будут его проблемы. И чем быстрее мы приедем к докам, тем раньше я смогу выбраться из проклятой машины.

Четверо работников ночной смены уже ждали нас, когда мы промчались через распахнутые ворота верфи Брамптон-Торн, названной так в 1902 году в честь одного из моих мнимых родственников. Быть собственным предком – вот уникальная возможность увидеть историю. Термин «исконные права»[9]тоже был выдуман одним из таких вот «предков». К примеру, эта прибрежная зона является частной собственностью, приобретенной и оплаченной еще в восемнадцатом веке. Таким образом, она находится вне ведения и контроля нынешних властей штата. До тех пор, пока у них нет оснований подозревать меня в незаконной деятельности, власти полностью игнорируют эту маленькую пристань. В конце концов, она принадлежит одной из самых старых и богатых семей города (то есть мне) уже более двухсот лет. Много дольше, чем любой из чиновников прожил на свете.

Со времени моего приезда в Саванну я приобрел пять домов, две плантации и несколько вымышленных имен. Каждые сорок-пятьдесят лет я переезжал в новый дом, придумывал себе имя и прошлое, и по необходимости чуть изменял внешность при помощи моих доверенных людей. С годами проделывать это становилось проще, поскольку население росло, а социальные слои все более перемешивались. Ну и, само собой, если в кармане достаточно денег, любые круги примут тебя без лишних вопросов.

Да, разумеется, если правда о моем морском бизнесе выплывает на поверхность, проблем не оберешься. Впрочем, надеюсь, этого никогда не случится.

Джек лихо остановил машину, нас окружили облака пыли и солоноватый запах застоявшейся речной воды. В человеческих легендах вампиры способны унюхать лишь кровь, когда преследуют жертву. Люди даже представить не могут, насколько на самом деле остро наше обоняние. Мы чуем не только обычные запахи, но и такие вещи, как эмоции или отголоски давних событий. Река Саванна проложила свое русло задолго до того, как на этих берегах появились индейцы, не говоря уж об англичанах. На протяжении сотен лет здесь пахло по-разному, но древний, изначальный запах земли, солоноватой воды, водных созданий и мертвых останков сохранился навеки.

– Сюда, сэр, – сказал один из моих работников, пятнадцатилетний Тарни Грэхем. Следом за ним я направился к пристани. Джек хлопнул Эла Ричардсона по спине и присоединился к нам.

Восьмидесятифутовая яхта «Алебастр» стояла в одном из внешних доков. Люки были распахнуты настежь, но свет на мостике не горел. Создавалось впечатление, что судно покидали в спешке. Интересно, почему яхту не поставили на слип,[10]как обычно?

Тарни протянул мне фонарь.

– Если не возражаете, сэр… – Он посторонился, пропуская меня вперед. Мальчик боялся, я ощущал этот страх и видел его в глазах Тарни. Ладно, он выполнил свою задачу, приведя корабль-призрак домой. Теперь мой черед поработать.

– Джек, пойдешь со мной, – сказал я. Кто-то отдал ему свой фонарь, и мы двинулись вверх по сходням.

Едва моя нога коснулась палубы корабля, я понял, почему люди испытывают такой страх. Здесь возникало необычное чувство – гнетущее ощущение чьей-то злой воли. Я понимал, что это значит. И чуть помедлил, прежде чем сделать следующий шаг…