— Двадцать девять градусов северной широты — это где? — машинально спросила девушка. На ответ она не особо надеялась, но он неожиданно прозвучал:

— В Гималаях. Бывала там?

— Нет, только в Сочи. — Вышло как-то глупо и совсем не внушительно, поэтому Алина поспешно добавила: — И в Кисловодске.

Получилось, кажется, ещѐ хуже. Даже стыдно стало оттого, что она за восемнадцать лет никуда дальше общепринятых курортов не выбиралась, а какой-то пришелец из другого мира облазил еѐ родину вдоль и поперѐк, чтоб найти там порталы. И нашѐл ведь!

— Это вы написали? — Алина указала на цифры. — Вы их обнаружили?

Перфи кивнул. Как-то очень мимоходом кивнул. Мол, да, было дело, но это всѐ такие мелочи, что можно и не вспоминать.

Гораздо больше его интересовали сейчас ящики стола. Один из них он даже выдернул целиком и вытряхнул всѐ содержимое прямо на столешницу. Та сразу стала похожа на нормальное рабочее место, а не на рай перфекциониста.

Алина заинтересованно подошла ближе. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как профессор извлекает за угол из кучи бумаг старую фотокарточку. Мятую, слегка пожелтевшую, но вполне годную для того, чтоб разглядеть изображѐнных людей. Это был групповой портрет: шесть человек в официальной одежде выстроились в ряд, и лица у всех были такие торжественно-серьѐзные, что бурное воображение сразу же добавило к картинке подпись Пятилетку за три года.

— Наш отдел, — пояснил Перфи. — Я же не всегда по мирам мотался. Когда-то работал

с твоими родителями в лаборатории. Не очень долго, быстро понял, что это не моѐ. Но фото на память осталось. Да что объяснять, сама видишь.

Она действительно видела. Маму узнала сразу же: та была совсем такая, как на фотках из семейного альбома — светлое открытое лицо, озорные ямочки на щеках. Отец стоял рядом с ней, и его тоже сложно было с кем-то спутать, фамильное сходство бросалось в глаза сразу же: глаза, нос, волосы — всѐ это Алина постоянно наблюдала в

зеркале. Да и вживую тоже, у Ракуна. Но если дядюшка был резким, порывистым и крайне непостоянным типом, то от отца веяло спокойствием и уверенностью.

Алина почти не скучала по родителям — сложно всерьѐз скучать по людям, которых даже не помнишь. Но в такие моменты тоска по той семье, которой у неѐ никогда не было, чувствовалась особенно остро.

— Оставь себе, — велел Перфи, когда девушка спустя несколько минут протянула ему

фото.

— Но это же ваше.

— Да брось, меня здесь и не видно почти.

Он был прав. Будущий путешественник, исследователь и профессор выглядел на снимке почти как сейчас, только очки замотаны скотчем и вид такой испуганно-взъерошенный, как у мокрого воробья. Он стоял позади всех, кое-как втиснувшись между хмурым патлатым мужиком и очень крупной, крайне внушительной дамой.

С другой стороны даму подпирал ещѐ один мужчина: довольно щуплый на вид, но

с таким надменно-брезгливым взглядом, словно он делал окружающим одолжение, соглашаясь на коллективное фото. Высокомерный вид этого типа слегка портило родимое пятно на лбу, похожее на растѐкшуюся по голове кляксу.

— Забирай, — велел Перфи. — А почему других фотографий нет? Не верю, что ни одной не осталось.

— Если и остались, то только в старом доме, где все раньше жили. Но сейчас его кому-то сдали. Хотя кабинет вроде бы не трогали. Дядя сказал, там всѐ заперто.

— Но если не трогали, то можно же, наверное, зайти и посмотреть? Ты же ближайшая родственница владельца, почему нет?

— Можно, наверное, — с сомнением протянула Алина. — Но без дяди, честно говоря, немного страшно. А он туда не пойдѐт. Да и просить не хочется.

— Ну хочешь, я с тобой схожу, — великодушно предложил Перфи.

Алина кивнула раньше, чем сообразила, на что соглашается. Но с профессором действительно было не страшно. Даже подозрительно нестрашно, учитывая, что они только что познакомились. И он был такой обаятельный, и симпатичный, и так запросто перешѐл на ты…

Кажется, это лѐгкое ненапряжное ты еѐ и добило. Тот же Долан величал девушку на вы с самого момента знакомства и, похоже, изменять своим принципам не собирался. Не то, чтоб у них было так много поводов для общения, но каждый раз, когда им доводилось пересечься, добиться от бывшего милита хоть какого-то проявления эмоций было практически невозможно.

Самым тѐплое, что перепало Алине от этого холодильника, была серая милитская куртка. Девушка несколько раз пыталась еѐ вернуть, но каждый раз каким-то немыслимым образов оказывалась в неѐ же закутана. В какой-то момент она начала всерьѐз подозревать, что неудавшаяся передача куртки — это такой особый ритуал, смысл которого в том, чтоб дать им возможность хоть иногда видеться.

Но даже такие странные встречи в последнее время встречались всѐ реже. Задумавшись, Алина даже не заметила, как Перфи сгрѐб весь старый хлам обратно

в ящик, а на освободившийся стол выставил вазочку с печеньем и чашки с горячим чаем. И ведь успел же где-то раздобыть! Хотя чайника поблизости видно не было.

— Профессор, так вы серьѐзно готовы со мной сходить? — на всякий случай уточнила девушка.

— Готов, если прекратишь называть меня профессором. Просто Фран, договорились? И не делай такое лицо, меня все так называют, даже студенты.

— Это не показатель, тут некоторым студентам за пятьдесят! А я так не могу, вы же старше меня!

— Лет на двадцать всего-то. Подумаешь, разница.

Для Истока с его повальным увлечением омолаживающими эликсирами, разница действительно выглядела совсем не страшно. Но думать об этом всѐ равно было непривычно. Двадцать лет — это же целая жизнь, особенно когда тебе восемнадцать.

И ещѐ…

Алина попробовала чай (вкусный, между прочим) и попыталась посмотреть на ситуацию объективно. На самом деле проблема была не столько в возрасте, сколько в непонимании: Перфи просто такой заботливый или пытается ухаживать за студенткой.

Опыт в принятии ухаживаний у Алины был не очень большой: в десятом классе одноклассник пригласил еѐ потанцевать на дискотеке, потом погулять, потом в кино. Правда, про погулять он забыл и не пришѐл, а в кино сначала опоздал, а потом вытащил из кармана два билета на Смурфиков и пояснил, что вообще-то должен был идти с младшей сестрой, но она заболела, а чего добру пропадать.

Мультик Алина честно отсидела, но на этом отношения и закончились. И не сказать, чтоб девушку это сильно огорчило, потому что одноклассник на прекрасного принца никак не тянул. Вообще ни на какого принца не тянул, просто был первым, кто предложил встречаться, и будущая магисса не нашла в себе решимости отказать.