– Я настаиваю, комиссар. Я хочу знать, не было ли заявлений о пропаже людей в округе. Недавно, вчера, на прошлой неделе, в прошлом месяце. Я бы поставил на вчера или позавчера.

– К вашему сожалению, все спокойно.

– Может, о пропавшем еще не заявили. Люди порой медлят. Придется снова зайти на будущей неделе, узнать.

– Еще чего? Может, хотите заглянуть в наши отчеты?

– Почему бы и нет? – Кельвелер пожал плечами.

Он снова скомкал газету и сунул ее в карман.

– Значит, вы решительно отказываетесь? Вас это не интересует? Знаете, Паклен, по-моему, вы проявляете халатность.

– Довольно! – Паклен вскочил с места.

Кельвелер улыбнулся. Наконец-то комиссар начал терять терпение.

– Ланкето, запри его в камеру! – приказал Паклен. – И выбей из него фамилию.

– Ну нет, – сказал Кельвелер, – никаких камер. Это невозможно, я вечером занят, иду на ужин.

– В камеру, – повторил Паклен, махнув рукой Ланкето.

Ланкето встал.

– Вы позволите? – спросил Кельвелер. – Я позвоню жене, чтобы предупредить. Нет уж, Паклен, это мое право.

Не дожидаясь ответа, Кельвелер схватил телефон и набрал номер:

– Пост 229, пожалуйста, да, лично и срочно. Звонит Людвиг.

Присев бочком на стол Паклена, Луи смотрел на комиссара, который вскочил и оперся о стол кулаками. Красивые руки, жаль, рот все портит.

– Моя жена очень занята, – пояснил Луи. – Придется подождать. А нет, вот она… Жан-Жак? Это Людвиг. Слушай, у меня тут небольшое недоразумение с комиссаром Пакленом из Пятого округа, да, с ним. Он хочет отправить меня в обезьянник за то, что я зашел узнать насчет пропажи людей в квартале… Да, я тебе объясню. Уладь это, будь другом. Хорошо, передаю трубку…

Луи любезно протянул трубку комиссару:

– Это вас, комиссар, из министерства внутренних дел, Жан-Жак Сорель.

Пока Паклен брал трубку, Луи стряхнул крошки и сунул Бюфо в карман. Комиссар выслушал, сказал несколько слов и медленно положил трубку на место.

– Как ваша фамилия? – снова спросил он.

– Комиссар, вам самому следует знать, с кем вы имеете дело. Я лично хорошо знаю, кто вы. Ну что, подумали? Вы не желаете дать делу ход? Помочь? Показать мне ваши отчеты?

– Хороший ход, верно? – сказал комиссар. – Да еще с помощью этих бездельников из министерства… Это все, что вы придумали, чтобы меня свалить? Вы меня действительно за идиота принимаете?

– Нет.

– Ланкето, выставьте его на улицу, пока я не заставил его сожрать свою жабу.

– Никто не смеет прикасаться к моей жабе. Это нежная тварь.

– Знаешь, что я сделаю с твоей жабой? Знаешь, что я делаю с типами вроде тебя?

– Как не знать. Ты ведь не хочешь, чтобы твои подчиненные это слышали?

– Убирайтесь.

Ланкето спустился вслед за Кельвелером.

– Я сейчас не могу отдать вам документы, – шепнул он. – Он может за нами следить.

– Встретимся в восемь вечера у метро «Монж».

Удостоверившись, что Луи Кельвелер вышел на улицу, Ланкето снова поднялся к Паклену. У патрона над губой выступили капельки пота. Ему понадобится дня два, чтобы успокоиться.

– Вы это слышали, Ланкето? Никому в конторе ни слова. И вообще, откуда я знаю, правда ли это был Жан-Жак Сорель? Можно проверить, позвонить в министерство.

– Конечно, комиссар, но если это был Сорель, нам несдобровать. Характер у него не сахар.

Паклен тяжело опустился на место.

– Вы служили здесь раньше меня, Ланкето, с этим чокнутым Адамбергом. Вы уже слышали об этом парне? «Людвиге» или Луи Гранвиле? Вам это имя о чем-нибудь говорит?

– Совершенно ни о чем.

– Идите, Ланкето. Помните: никому ни слова.

Ланкето вернулся в кабинет весь в поту. Для начала стоит проверить, не пропадал ли кто в Пятом округе.

Ланкето пришел вовремя. Луи Кельвелер уже был на месте, облокотившись о балюстраду у входа в метро. В руке он держал жабу, они о чем-то беседовали, и Ланкето не решился их перебить. Но Луи заметил его и повернулся к нему с улыбкой.

– Вот ваши документы, Кельвелер.

– Спасибо, Ланкето, прекрасно сработано. Мои извинения вашим подчиненным.

– Я проверил информацию о пропаже людей в Пятом округе. Даже проверил Шестой и Тринадцатый и все близлежащие. Ничего. Никто ни о чем не заявлял. Я проверю в других округах.

– За какой период вы проверяли?

– За весь последний месяц.

– Этого достаточно. Если только тут не что-то из ряда вон выходящее, на мой взгляд, это случилось вчера или в последние три-четыре дня. И недалеко от Контрескарпа. Или же где-то совсем в другом месте.

– Почему вы так уверены?

– Из-за находки, Ланкето, из-за находки. Я честно принес ее вашему шефу. И если бы он был не такой упертый, он бы засомневался, поразмыслил и сделал свою работу. Я сыграл роль, мне не в чем себя упрекнуть, и вы тому свидетель. Он не выполняет своих обязанностей? Тем лучше, я этим займусь, с его благословения и пинка, этого я и хотел.

– А находка… Это действительно кость?

– Человеческая кость, старина. Я только что проверил в музее естественной истории.

Ланкето погрыз ноготь:

– Не понимаю… Это ни на что не похоже. Какая именно кость?

– Крайняя фаланга большого пальца ноги. Правой или левой, сказать невозможно, но вероятнее всего, женской. Надо искать женщину.

Ланкето немного потоптался на месте, заложив руки за спину. Ему необходимо было осмыслить.

– Но этот палец, – сказал он, – может быть… это был несчастный случай?

– Маловероятно.

– Откуда взялась кость на решетке вокруг дерева?

– Об этом я и думаю.

– Каким образом она туда попала? Может, это кость свиньи?

– Нет, Ланкето, нет. Человеческая, и не будем об этом спорить. Если вы сомневаетесь, можно сделать анализ. Но тут даже Бюфо согласен, она человеческая.

– Вот дерьмо, – сказал Ланкето.

– Вы на верном пути, инспектор.

– Где-где?

– На пути к истине. Как кость туда попала?

– А мне почем знать?

– Погодите, – сказал Кельвелер, – я вам кое-что покажу. Вы не могли бы подержать Бюфо?