Света открыла дверь, услышав возню в замке.

– Успел? – выпалил он.

Она кивнула, поглаживая живот.

– Очень больно… – ее лицо исказилось судорогой. – Сумка возьми, – она мотнула головой.

Дима подхватил серую спортивную сумку. Поддерживая ее за локоть, они спустились к машине. Через пятнадцать бесконечных минут, которые, казалось, никогда не кончатся, красных светофорах, медлительных пешеходах, он, наконец, подъехал к третьему городскому роддому. «Здесь рождается счастье» – сообщала радостная вывеска над пластиковой дверью.

Света с трудом вылезла из маленькой машины, Диме пришлось буквально вытаскивать ее из салона. Еще не хватало, чтобы застряла, – подумал он.

Они вошли в приемный покой. Тут же появился врач. «Свой врач, – сообщила Марго несколько недель назад, – и без возражений». Дима не стал возражать, как и не стал узнавать, в какую сумму обошлось вип-обслуживание. Это сильно царапнуло по его самолюбию, но тут он сдержался.

Света поцеловала его, он чуть приобнял ее, прикоснулся губами к холодной щеке.

– Ни пуха, – сказал он. – Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, – сказала она.

– Ларина? – спросил врач.

Дима кивнул за нее.

– Пройдемте. Я доктор Доценко.

Через час он вернулся в пустую квартиру. Олег учился в первую смену, потом шел на тренировку. В дни, когда он дежурил на складе, они могли месяцами не встречаться по вечерам. В квартире стояла тишина. Он слышал, как течет по трубам канализации чье-то дерьмо с верхних этажей: оно пролетало где-то совсем рядом и падало в утробу дома. Иногда с размаха хлопала тяжелая входная дверь, при этом дрожали стены, а с потолка мог отлететь кусочек штукатурки: белый завиток гипнотически кружился в воздухе как лишнее напоминание о ремонте.

Математика в 11-м «Б» завтра вторым уроком.

Дмитрий автоматически проверил портфель, тетради с работами, конспекты уроков, сунул в карман мобильник и выскочил на улицу, где его тут же занесло строительной пылью. Над головой прошелестела гигантская стрела подъемного крана, несущая на крюке квадратную плиту перекрытия. Если бы она сейчас упала, возможно, у двадцати девяти учащихся 10-го Б класса появился повод для праздника: завтра им предстояла сложная контрольная и наверняка кто-то из них попытается сорвать урок, распылив в классе газовый баллончик, проколов колеса в его доисторическом «Пежо-306» или на крайний случай, если все вышеперечисленное не сработает, сообщив о минировании школы.

Что-нибудь придумают обязательно, – эти ребята не отличались разнообразием, главное, – достичь цели. И, надо признать, частенько они добивались своего.

Особенным негодяем и отморозком в пресловутом 10-м «Б» был веснушчатый парень по кличке «Скок». Его выходки отличались отчаянной наглостью и беспринципностью.

Он умел подделывать голоса, сейчас это называется «пранк» и пару лет назад прежний директор школы Игнат Яковлевич Данилевский отправился с инфарктом в реанимацию после разговора с фальшивым министром образования: Скоков знал каждый дефект старой школы, и директору показалось, что ему пришел конец, – такая осведомленность министра не предвещала ничего хорошего. Освободившееся место заняла молодая Эльвира Анатольевна Песчинская – амбициозная, хваткая, как сейчас принято говорить, – дерзкая. Она тут же привлекла спонсоров из числа богатых родителей.

Денис, мягко говоря, не входил в список самых умных учеников класса до вчерашнего дня. Но вчера, сразу после пятого урока кое-что изменилось.

Ларин вышел в школьную столовую, а когда вернулся, обнаружил, что на чистой доске (сам стирал после окончания четвертого урока) красуется решение убывающей прогрессии с добавочными коэффициентами. То самое, над которым он раздумывал уже неделю, просматривая выпуски финансовых новостей – оно представляло собой расчет срока добычи абсолютно новой и никому не известной в России криптовалюты. День и ночь Ларин размышлял, может ли он извлечь из этого выгоду, а если да, то, как именно? Не является ли это обычной финансовой пирамидой в мировом масштабе? И чем дольше он думал, тем яснее вырисовывался план.

Ларин пошарил в кармане. Утром, как и вчера и всю прошлую неделю, там лежал листок с условием и вводными значениями. Ларин постоянно его доставал, прикидывая возможные варианты решений: некоторые из них он наметил в уме, но… мог ли решить уравнение кто-то в школе? Он в этом сомневался. Отчасти задача перекликалась с кандидатской диссертацией, защиту которой отказалась принимать институтская комиссия и с позором отвергла за антинаучность предложенной темы.

Ларин разглядывал решение прогрессии на зеленой школьной доске словно материализовавшееся чудо, когда на пороге возник запыхавшийся Скоков.

Он что-то забыл в кабинете? Вряд ли. Скоков даже учебники в школу не носил, предпочитая ходить с тощим рюкзаком, в котором лежали порнографические журнальчики. И уж точно вернулся не для того, чтобы извиниться. Но весь его вид говорил, что он забыл что-то очень важное, настолько важное, что пришлось бежать, но… он не успел.

А если это его решение?

Тень догадки пронеслась в голове Ларина. Черт возьми!

Юноша, на мгновение взглянувший в его глаза, – показался не тем «Скоком», которого знал весь класс, вся школа и учитель математики Ларин. Неужели можно настолько ошибаться в человеке?

Так бывает со случайными попутчиками, ловишь на себе взгляд, смотришь в лицо и думаешь – кто ты? Какой демон или святой управляет твоими поступками? А может быть, оба сразу?

– Сейчас дырку протрешь, – сказал Скоков, наблюдая, как Ларин в каком-то забытьи трет доску сухой пыльной тряпкой.

Виктор встретил его у большого монолитного здания практически в центре города. На стене красовалась табличка с выпуклыми латунными буквами «Росмониторинг».

Он протянул руку, Ларин пожал ее.

– Не ожидал так скоро! – сказал он, рассматривая Дмитрия словно впервые. – На тебе лица нет, что-то случилось?

Ларин подумал, что, зря, наверное, приехал.

– Свету отвез в роддом.

– Да что ты? Уже? Родила?

– Нет пока, отвез и решил к тебе заехать. Уроков нет…

– А-а… – вспомнил Виктор. – Хочешь глянуть на миллиард?

– Не откажусь… если это возможно.

Конечно, по большому счету, Ларину плевать на этот миллиард вместе с его прежними и нынешними обладателями. Но он просто не знал, как еще попросить у шурина в долг, чтобы прошение не выглядело слабостью. Унижение, которые он чувствовал в этот момент, трудно описать. Ощущая, как холодеет живот при одной мысли, что нужно будет сказать, Ларин мотнул головой.

– Волнуюсь, сам понимаешь, это ожидание хуже всего.

– Да, – согласился Виктор, глядя на проезжающие по улице лимузины. – Все подготовил? Кроватку, что там еще нужно? Денег хватило? Детские товары сейчас дороже взрослых.