с сундуком, стоявшим на палубе, было все, что ему нужно.

—  Не хватает только невесты, — сказал он, указывая на Жюли, которая на палубе прощалась с Сезаром.

Джек понимающе улыбнулся тому, как пара суетится, словно два подростка. Затем он оглянулся на дымящуюся точку, растущую на горизонте, и направился прямо к ним.

— Ты уверен в своих действиях, Алекс?

Райли пожал плечами:

—  Не вижу другого способа сделать это. Ладно, иди, включай рацию и вызывай их. Помнишь, что ты должен им сказать?

Галисиец проигнорировал вопрос и, переключив радиостанцию на аварийный канал, взял микрофон и нажал красную тангенту передачи:

—  Говорит «Пингаррон», «Пингаррон». Вызываю судно, идущее курсом два-один-шесть. Как меня слышите? Прием.

Джек отпустил тангенту и подождал несколько секунд прежде чем повторить формулу:

—  Говорит «Пингаррон», «Пингаррон». Вызываю судно, идущее курсом два-один-шесть. Как меня слышите? Имею проблему на борту. Прием.

Он снова отпустил кнопку и стал ждать, глядя на динамик. Но ответа не было.

— Может, у них выключено радио? — обратился он к Райли.

Алекс покачал головой:

— Маловероятно. Такое судно всегда должен иметь его в рабочем состоянии и прослушивать эфир. Тем более во время войны.

— А если... они не хотят нам отвечать?

—  Продолжай настойчиво вызывать. Они ответят.

Галисиец снова подошел к микрофону, но, прежде чем он нажал тангенту, на фоне раздражающего шума статики послышался хриплый голос:

— Qui nave passeggeri Genoa… Come possiamo aiutare?… Cambio.[4]

— У нас нет хода из-за поломки машины. Прием.

— Avete bisogno di a Mechanic? Cambio.[5]

— Спасибо, не надо. Мы сами можем его отремонтировать. Но у нас есть два пассажира, которым завтра нужно попасть в Надор, — объяснил Джек, взглянув на Райли. — Вы могли бы их взять к себе? Прием.

— Questa nave si sta dirigendo a Oran. Cambio.[6]

— Это не проблема, — ответил галисиец немного подождав, притворяясь, будто он советуется с кем-то. — В этой ситуации пассажиры предпочли бы добраться до Орана, чем оставаться здесь. Можете ли вы  остановиться, чтобы их забрать? Прием.

— Un momento, perfavore.

Радист «Генуи», должно быть, пошел доложить капитану. Через три минуты в эфире раздался другой голос, более глубокий и властный:

— Sono il capitano Giuseppe Renzi, al comando della nave Genoa. Conchiparlo? Cambio.[7]

— Я Хоакин Алькантара, пом… — он вовремя остановился, поправляясь, — капитан грузового судна «Пингаррон». У нас проблемы с машиной, и на борту два пассажира, которые хотели бы перейти к вам, чтобы добраться до Орана. Вы можете взять их? Прием.

— Mi dispiace, ma questo non è un autobus, capitano Alcántara. Cambio.[8]

— Я знаю. Но здесь особый случай, — ответил Джек, ища глазами одобрения Райли. — Пассажиры будут готовы заплатить полную стоимость билета за семьдесят миль до Орана… в дополнение к тому, что они подарят вам в качестве компенсации часть ценных товаров, которые они везут с собой. Прием.

— Наживка заброшена, — пробормотал Алекс. — Посмотрим, клюнут ли они.

— Cosa merce? — спросил капитан Ренци с плохо скрываемым интересом.[9]

 Джек поднял брови, изображая Граучо Маркса, и пробормотал:

—  Они наши.

Он улыбнулся и снова нажал тангенту микрофона:

—  Небольшая партия вина, французского шампанского и русской икры. Прием.

Галисиец откинулся на спинку стула, удовлетворенно щелкая пальцами.

— Va bene, — подтвердил итальянский капитан, у которого, как вообразил Райли, слюнки потекли от перспективы шампанского и икры. — Penso che possiamo fare quel favore… Siate pronti ad abassare una barca quando arriviamo… Cambio.[10]

—  Большое спасибо, капитан Ренци, — ответил Джек, сдерживая смех. — Мы будем готовы, как только вы подойдете. Конец связи.

Спустя полчаса «Генуя» и «Пингаррон» лежали в дрейфе в сотне метров друг от друга, слегка раскачиваясь на небольшом волнении при слабом восточном ветре не более четырех узлов.

На антенной мачте «Пингаррона» развевался сигнальный флаг белого цвета с красным ромбом посредине,[11] что указывало на судно с неисправной машиной. Несколькими метрами ниже, на палубе, Сесар, следуя инструкциям Джека, управлял краном, на гак которого был подвешен метровый деревянный ящик, который медленно опускался на одну из шлюпок «Пингаррона». Это был пришвартованный к борту рабочий моторный катер, на котором стоял Марович, чтобы принять груз и безопасно уложить его.

—  Нормально, стоп майнать,[12] — сказал Джек, обращаясь к португальцу. Затем он спросил, перегнувшись через борт: — Как у тебя, Марко?

Югослав снял с гака стропы и поднял большой палец:

— Отлично. Вирай[13] гак, Сесар.

Подошли Райли и Жюли, каждый со своим саквояжем. На капитане «Пингаррона» был костюм, который он надевал прежде, а на француженке — легкое ситцевое платье, которое, хотя и не было слишком открытым, но  было достаточно облегающим, чтобы представить ее роскошную фигуру в лучшем виде.

— Однако... — произнес галисиец с насмешливой усмешкой, скрестив руки на груди. — Из вас получилась красивая пара.

— Да? — отозвалась Жюли, сжимая руку Райли и кокетливо надувая губы. — Мы очень счастливы, — добавила она, наклоняясь к предполагаемому мужу. — Так ведь, mon chéri?

Алекс бросил извиняющийся взгляд на Сесара, который, стоя за пультом управления краном, выглядел не очень радостным.

— Все готово? — спросил капитан своего помощника.

— Ждем только вас.

—  Прекрасно, — кивнул он и пожал ему руку на прощание: — Следи хорошенько за судном, пока я не вернусь.

— И вы двое, будьте осторожны... и не позволяй ей делать глупости.

— Я не отпущу ее от себя ни на шаг, — сказал Райли.

— То же самое относится и к Жюли, — уточнил Джек и, глядя на француженку, добавил: —  Постарайтесь не облажаться.

— Я буду следить за ним, — ответила она, подмигнув.

Райли закатил глаза и покачал головой.

— Ну, хватит разговоров, — сказал он, снова беря в руки саквояж. — Не будем заставлять ждать капитана Ренци.

Алекс подошел к фальшборту, откуда свисал шторм-трап, по которому им предстояло спуститься к шлюпке. Но прежде чем перелезть через планширь, он взглянул на судно, к которому они направлялись. Это был пароход длиной около ста пятидесяти метров, устаревший,  построенный, вероятно, в конце прошлого века. На бортах выкрашенного в черный цвет корпуса проступали длинные полосы ржавчины. Даже с такого расстояния