Потом появилась эльфийка, довольная и свежая после долгожданного сна. Все невольно загляделись, когда она принялась расчесывать серебряную копну неизвестно откуда взявшимся гребешком. Закончив, серая сомкнула края лацерны на груди и подсела к общему кругу.

Через некоторое время подошли Теонард и Страг, за ними явился гоблин, который спал то ли где-то в кустах, то ли в высокой траве, и к зеленой щеке прилипли несколько свежих листьев.

Когда на тонких ножках притопала Селина, солнце уже поднялось над лесом и медленно поплыло по небосводу, освещая мягкими лучами весь мир.

Хранители наслаждались ласковым теплом и молчали, Каонэль даже прикрыла глаза, счастливая от того, что можно нежиться, а не прикрывать голову капюшоном.

В чистом небе возникла темная тучка, стремительно расширилась до грозового вихря, налетела и ударилась о землю, осыпав ее кристалликами ледяной крошки.

Вихрь исчез, на его месте разогнулся чародей, одной рукой упершись посохом в землю, а другой придерживая шляпу.

– А-а, – сказал он, – проснулись, не терпится… Доброе утро!

– Утро доброе, – пропела эльфийка. – Ой, какое у меня прекрасное дерево! Всем спасибо, я пошла… Нет-нет, я шучу, не бейте!.. Куда я от вас уйду?

Чародей с удовольствием оглядел обращенные в его сторону лица. Лотер, Теонард, Страг, Виллейн, Гнур, Тарнат с неизменным молотом на плече, застенчивая Селина, молчаливая горгулья, и даже каменный тролль, что всю ночь просидел неподвижным, повернул к нему голову.

Виллейн вскрикнул:

– А теперь мне, мне!.. А вы, морды, подвиньтесь! Сопливым попозже, если что останется.

Он обошел низкорослого гоблина, который расселся на камне, покосился с таким видом, словно это не гоблин, а зеленая жаба в бородавках и складках. Гоблин скривился, по-кабаньи выпятив бивни, и отвернулся.

Тарнат ворчливо поинтересовался у мелкинда:

– А ты хорошо продумал?.. А то тратить на тебя ману жалко. Я бы тебя лучше утопил.

Виллейн огрызнулся:

– Ты вон лучше ихтионку утопи. Это легче, чем по мне молотом попасть, черепаха ты подземная. И вообще молчал бы, бессовестный! Как не стыдно? Я думал, гномы народ честный, солидный, добросовестный… В какую бесчестную компанию я попал?.. Я хочу в честную, там мне дурить легче.

Чародей прервал его длинную речь, конца которой не видел и сам мелкинд:

– Все обдумали? Готовы?

– Даже много раз, – заверил Виллейн и набрал воздух для продолжения монолога.

Но его прервал Гнур, поднялся, пригладил зеленой лапой ярко-красный гребень на голове, он проговорил довольно:

– И додумались, что нужно ввести ограничения.

Мелкинд посмотрел на гоблина так, словно в мыслях уже распылил его на порошки и снадобья, а из шкуры самолично сшил добротные сапоги и даже надел.

– Это с кем же ты додумался? – спросил он с подозрением. – Кто это такой, которого уговорил на общение?

– Да вот есть такой умный собеседник, – ответил гоблин скромно и значительно.

– Это на себя намекиваешь? – спросил Виллейн. – Плюнь на такого дурака!

Чародей провел пальцами по длинной с проседью бороде и спросил с интересом:

– Какие ограничения? Вообще-то рад, что додумались. Ограничения – это то, что отделяет цивилизованных от нецивильных. Говори, гоблин!

Гнур выпрямился и сказал быстро:

– За пределы участков выходить нельзя!.. не только по самой земле, но и над нею… как и под нею…

Лицо Виллейна покраснело, рот, похожий на жабий, искривился, пальцы вцепились в амулет на самой короткой веревочке. Та натянулась и затрещала так жалобно, что все невольно покосились.

Он прокричал в гневе:

– Что?.. Мне нужна самая высокая башня!..

Гнур спросил саркастически:

– Даже выше центрального зала заседаний?.. Его будущего шпиля с нашим знаменем?

– Да, – подтвердил Виллейн. – У меня такой вид магии, что это необходимо просто крайне и закрайне!

Все заворчали, заволновались. Эльфийка закатила глаза и что-то недовольно прошептала одними губами, уши задергались. У ворга вытянулись клыки, холка вздыбилась, он стал похож на медведя. Гном закряхтел, будто его заставляют поднимать непосильную ношу, а он, чтобы не упасть лицом в грязь, терпит. Остальные тоже возмущены и бубнят каждый свое.

Гнур оглянулся на их рассерженные лица.

– Видишь?.. – спросил он. – Эльфийка и гном хотя бы воспользовались лазейками, а ты прешь внаглую!.. Нет уж, закон должен быть для всех одинаков. Чародей?

Чародей развел руками.

– Что примете, то и будет. Теперь вы властелины Талисмана. Учитесь распоряжаться мудро. И с большой осторожностью. Сперва семь раз отмеряйте. И помните, один ум хорошо, а несколько – лучше.

Гнур упер кулаки в бока, на поясе звякнул крашар, он прокричал громко:

– Кто за решение, что границы участков должны быть неприкосновенными как над землей, как и под нею?

– Сто шагов по земле, – уточнил Тарнат, – сто вверх, сто вниз… Я за!

– Я тоже за, – мягко согласилась эльфийка.

– Я за, – сказал гном с готовностью.

Виллейн совсем побагровел, пальцы уже не сжимают амулет, а безжалостно его давят – костяшки побелели, зеленая поверхность пошла цветными переливами.

Он вскрикнул:

– Вы что, не видите? Они за, потому что уже ухватили больше, чем положено!

Теонард, все это время смирно сидевший на камне, поднял голову и осведомился:

– Где это я ухватил больше?

– Ладно, – сказал Виллейн запальчиво, – ты поскромничал, а эти двое с бесстыжими мордами?.. Я тоже хочу!

– Бесстыжую морду? – переспросил Страг. – Так она у тебя и так самая-самая… Знаете, я тоже за. Не следует стараться откусить пирога больше, чем сможем проглотить. Вспомните, как мало у нас было… и чем владеем сейчас. Давайте не наглеть… слишком уж.

Мелкинд завопил так, что яростная речь перешла в злобное шипение:

– Я не согласен!.. Это несправедливо!.. Это ущ-щ-щемление-е-е…

Хранители начали переглядываться в нерешительности, Страг вышел вперед, высокий, мускулистый, с суровым костистым лицом. Тарнат, стоявший к нему ближе всех, недовольно повел плечами, отошел на полшага и встал так, чтобы его коренастую фигуру не загораживал какой-то человек.

Страг не заметил.

– Тогда вопрос с Виллейном и его башней, – сказал он, – предлагаю отложить на потом. А сейчас лучше закончить с теми, с кем нет проблем и кто не жаждет чего-то сверх. Например, можно начать с меня. У меня все просто. Удовольствуюсь замком, какой однажды видел на горе, когда проезжали с цирком мимо… Внешний вид помню, а что внутри… уже давно намечтал за годы во всех подробностях. Не пугайтесь, и внутри все очень просто и небогато.