Никто не ел, не танцевал, не смеялся. Посетители бара либо методично выпивали, либо сидели неподвижно, ссутулившись и уставившись в одну точку. Разговаривали тихо, почти шепотом. Самым оживленным казался дальний угол, где как будто дремал над бокалом грузный бородатый господин. Присутствующие то и дело подходили к его столику, бородач поднимал тяжелые веки, и начиналась приглушенная беседа.

Дождавшись завершения очередного разговора в углу, Матильда молниеносно вскочила и тоже скользнула туда, утягивая за собой Славика. Она почтительно склонилась и заговорила на непонятном языке:

— Солпетаэ од нииса…

— А-а! — проскрипел бородач и приоткрыл на мгновение один глаз. — Апекехана. Глупости… Не мучай язык, говори по-людски.

— Приветствую и прошу прощения. — Матильда нагнулась еще ниже и дернула Славика за руку, чтобы он тоже поклонился. — Вижу, тут к вам обращаются. Мне очень нужна помощь.

— А-а! Верно, здесь я держатель кассы. Легкие всегда помогают легким. — Бородач умолк, шевеля мохнатыми ноздрями и шумно втягивая воздух. Потом поднял веки, сфокусировал взгляд на Матильде и отчеканил: — Но тебе пусть помогает твой Хозяин. Уходи.

— У меня нет Хозяина.

— Врешь. Ты дырявая.

— У меня был Хозяин. — Матильда подалась вперед, и Славик испугался, что она сейчас стукнет сонного господина, но вместо этого она поставила на стол склянку из темного стекла с плотно притертой пробкой. — А теперь у меня есть свой крум. То есть не настоящий крум, конечно, я просто так его называю…

Пока Матильда говорила, пальцы грузного господина с неожиданной живостью вынырнули из кармана и потянулись к склянке. Под стеклом сверкнула и погасла испуганная искорка — а может, это был просто блик от лампы. Матильда выхватила склянку прежде, чем держатель кассы успел ее коснуться, и спрятала обратно под одежду. Господин разочарованно повел пористым носом, словно мимо только что пронесли что-то очень вкусное, а ему не перепало ни кусочка. Он взглянул на Матильду с любопытством:

— Тогда почему ты еще не дома?

Матильда ответила не сразу — то ли подбирала слова, то ли немного растерялась:

— У меня тут незаконченное дело. Важное.

Бородач опять прикрыл глаза и засопел, а потом, как будто внезапно проснувшись и удивившись тому, что Матильда еще здесь, поднял голову:

— А-а! И что тебе нужно?

— Прошу об убежище. Мы из другого слоя. Наш перекресток закрылся.

— Странники всегда помогают странникам. А чем поможешь нам ты? Нет платы — нет сделки.

Матильда, секунду поразмыслив, молча толкнула вперед оторопевшего Славика.

— Не годится, — поморщился господин, и Славик с облегчением попятился, косясь на дверь, до которой, увы, было слишком далеко. — Таких у нас много.

Матильда пошарила по карманам и последовательно выложила на стол потертый цилиндр с фотопленкой, большую красную пуговицу, пластмассовый номерок из гардероба с цифрой «10» и единый билет на февраль 1980 года. Бородач коснулся каждого предмета, но больше всего его заинтересовал единый. Он посмотрел его на свет, понюхал и даже осторожно прикусил, будто золотую монету.

— Действующий, но в один конец, — сказала Матильда. — Последний остался.

— Вещи не в себе, — констатировал держатель кассы. — А-а! Так вот чем занимался твой Хозяин.

— Можете забрать всё.

Сонный господин задумался, качая головой.

— Мало. Это слабые вещи, раз ты можешь просто так носить их в кармане.

— У меня больше нет, — нахмурилась Матильда. — Говорю же, мы из другого слоя. Мы заблудились. Кадавр поврежден. Нам нужно убежище. Гахэ всегда помогают гахэ!

Бородач тоже нахмурился и огорченно поцокал языком, а потом лицо его просветлилось.

— А-а! Оставь в залог склянку. Верну, когда принесешь еще две вещи. Или одну, но сильную.

— Послушайте…

— Нет платы — нет сделки.

Матильда сжала кулаки, развернулась, как будто собираясь уходить, даже потянула Славика за рукав, а потом выдохнула, шагнула обратно к столику и со стуком поставила на него склянку.

Сон с бородатого господина как рукой сняло. Он засуетился, потирая руки и почему-то облизываясь:

— Вот и славно, вот и чудненько! Сейчас всё выдадут в лучшем виде. Гахэ всегда помогают гахэ!

— Еще одна сильная вещь — и вы вернете склянку! — прошипела Матильда.

— Разве своих можно обманывать? — Бородач даже немного обиделся. — Сделка есть сделка.

Матильда усадила Славика обратно за их стол, залпом выпила оставшуюся в стакане водку и ушла куда-то с администратором в леопардовой водолазке. Вернулась она с небольшой спортивной сумкой, щелчком подозвала Славика и, не расплатившись, направилась к двери.

По коридору они шли в тягостном молчании. Славик был окончательно сбит с толку, но боялся рассердить Матильду лишними вопросами — она, похоже, и так была достаточно зла.

— А что было в склянке? — не удержавшись, все-таки спросил он, когда они вышли на улицу.

— Мое сердце, — буркнула Матильда, и Славик вежливо улыбнулся, решив, что это какой-то профессиональный юмор.

***

Так они и оказались в огромной многокомнатной квартире, где плавились розетки и взрывались лампочки, а на кухне с хрустом глодала сырую кость девочка в красном платьице. Эта квартира была обещанным убежищем, и, помимо Славика и Матильды, здесь обитало множество других жильцов, с которыми Славик по возможности старался не пересекаться. Он вообще побаивался выходить из отведенной им двоим комнаты, только до туалета и сразу обратно. И вот угораздило же его выползти в коридор из-за приснившейся эсэмэски — словно кто-то пытался его выманить. Может, как раз они и пытались, эти живые манекены, неведомо как пробравшиеся в комнату в его отсутствие. Манекены были будто с вещевого рынка — сутулые, кое-как свинченные, обряженные в тренировочные костюмы…

Тут окончательно проснувшийся Славик пригляделся и понял, что это чужая комната: кровать всего одна, штор на окне нет и планировка другая. Получается, он сам пробрался к кому-то из соседей, а не они к нему.

— Что ты колобродишь по ночам? — раздался у него за спиной свирепый шепот Матильды. — Орешь, соседей пугаешь.

— Я, кажется, дверь перепутал.

Потревоженные фигуры дружно опустили головы, расслабились, кто-то захрапел.

— Извините… — прошептал Славик, и Матильда за шкирку