Я не услышал никакого шума, не почувствовал ни малейшей вибрации и, что поразительно, не ощутил ни малейшего ускорения. Земля стремительно ушла вниз. На какой-то миг я увидел всю поляну с примятым вереском на том месте, где стоял ксилл, но она быстро скрылась из глаз.

– Чуть восточнее есть еще одна поляна, – сказал я. – Можете высадить меня там.

Теперь, когда хиссам предстояло навсегда уйти из моей жизни, любопытство мое достигло предела. Я сгорал от желания отправиться вместе с ними и буквально сходил с ума от ярости при мысли, что из-за глупейшего стечения обстоятельств ничего толком про них не узнал. Внизу уже показалась другая прогалина, не столь обширная, как поляна Манью, но вполне подходящая для посадки. Теперь мы снижались, так же быстро.

В это мгновение я случайно взглянул на верхний экран. Слева от нас в небе появились три черные, стремительно увеличивавшиеся точки, которые образовывали плотный треугольник. Я сразу же понял, что это такое: с аэродрома Перигё к нам шли три новых «Миража-три», способных развивать скорость свыше двух тысяч километров в час.

– Внимание, опасность! – закричал я, не подумав о том, что хиссы не способны воспринимать нашу речь на слух.

Впрочем, Аасс тоже увидел их, и вместо того, чтобы продолжить снижение, мы взмыли ввысь. Истребители повторили наш маневр. Один из них обогнал нас, пройдя так близко, что я отчетливо разглядел в кабине голову пилота в шлеме и защитных очках.

Суйлик принялся лихорадочно щелкать рычажками пульта управления. Истребители остались далеко позади – три черные точки, становившиеся все меньше и меньше, уходившие все дальше и дальше, все ниже и ниже.

С каждым мгновением я мог охватить одним взглядом все большую поверхность Земли. Небо сделалось темно-синим, потом фиолетовым, затем черным, и средь бела дня на нем появились звезды. Я понял, что мы были за пределами атмосферы!

С момента отлета прошло менее получаса, а внизу виднелась уже вся Земля – большой синеватый шар с белыми полосками.

Все то время, пока в моем присутствии проходил «военный совет», мы неподвижно висели в Пространстве. Мои спутники не собирались скрывать от меня ничего, – напротив, Эссина старательно передавала мне все сколь-нибудь значительные подробности разгоревшегося спора. Если говорить вкратце, Аасс выступал за то, чтобы дождаться ночи и тогда уже высадить меня. Суйлик, которого поддерживали Эссина и два других хисса, наоборот, хотел взять меня на планету Элла. Судя по всему, главным его аргументом было то, что я представлял самую дальнюю из известных им «человеческих планет», к тому же Закон, запрещавший устанавливать отношения с мирами, где все еще шли войны, относился только к их галактике и не был применим к внегалактическим планетам. Совершенно очевидно, добавлял он, что данное человечество не имеет ни малейшего понятия о «пути через ахун» и, стало быть, Элла не подвергается ни малейшей опасности. Доставить меня обратно можно будет в любой момент. К тому же, заявлял он, разве можно пренебрегать какой бы то ни было помощью, когда мислики наступают и находятся уже на расстоянии менее одного миллиона световых лет? Тем более помощью человечества с красной кровью?

Наконец Аасс повернулся ко мне и «сказал»:

– Если хочешь, мы возьмем тебя на нашу планету, при условии что тебе подойдет наша пища, – полет будет долгим. Сейчас ты поешь вместе с нами. Если все будет в порядке, полетим на Эллу вместе. Позднее мы доставим тебя обратно.

Так я впервые принял участие во внеземной трапезе, за которой, впрочем, последовало немало других. Все это время «тарелка», или ксилл, как я отныне буду ее называть, неподвижно висела в пространстве примерно в двадцати пяти тысячах километрах от Земли.

Во всех случаях, кроме торжественных банкетов, хиссы едят стоя. Мы ели в той же комнате, где находились. Завтрак состоял из розового, очень вкусного желе и печенья, которое, как мне показалось, было сделано из пшеничной муки, и какого-то душистого напитка, чем-то похожего на мед. Тарелки и ложки были прозрачно-синими, очень красивыми и, в чем я убедился, уронив свою тарелку, совершенно небьющимися. К моему глубочайшему облегчению, я быстро насытился и прекрасно переварил всю эту пищу.

Вторую половину дня я провел наблюдая за Землей, той самой Землей, которую покидал, чтобы отправиться неизвестно куда. Вечером, после такого же ужина, мне показали низкое ложе, и, несмотря на умственное возбуждение, я быстро уснул, сморенный усталостью.

Когда я проснулся, в комнате никого не было. Где-то неподалеку что-то едва слышно гудело. Я встал, открыл дверь и столкнулся с Аассом.

– Шел тебя будить, – передал мне он. – Вы, земляне, спите слишком уж долго.

После этого он провел меня в комнату-лабораторию. Но прежде, чем продолжить, полагаю, самое время объяснить тебе, как располагаются все эти комнаты-каюты.

Ксиллы, как правило, строят по одному образцу. Снаружи они напоминают приплюснутый боб чечевицы диаметром от пятнадцати до ста пятидесяти метров и толщиной от двух до восемнадцати метров. В ксилле средней величины, вроде того, в котором был я, – он достигает тридцати метров в диаметре при толщине в три с половиной метра, – в центре располагается шестиугольный зал, где сосредоточены все приборы управления, главный пульт; каждая из шести стен в этом зале – пятиметровой длины, и называется он «сеалл». Вокруг него находятся еще шесть комнат приблизительно такого же размера: спальное помещение, лаборатория, машинные отделения (их на ксилле три) и так далее. Вокруг этих комнат, быстро уменьшаясь в высоту по мере удаления от центра, располагаются всевозможные кладовые с продуктами, аккумуляторами энергии, резервуарами с воздухом и тому подобным. Экипаж такого ксилла обычно состоит из двенадцати хиссов.

В лаборатории нас уже поджидали уцелевшие члены экипажа – помимо Аасса, их было девять. Тогда я впервые увидел их всех вместе: пятерых «мужчин» и четырех «женщин». Обычно, когда сталкиваешься с людьми иной расы, их сложно отличить друг от друга, но я не испытал никаких проблем с этим. Аасс возвышался над остальными и даже был на несколько сантиметров выше меня. Остальные оказались гораздо ниже меня ростом. Из «женщин» ни одна не достигала метра шестидесяти пяти. Не считая Суйлика, Аасса и Эссины, я уже сталкивался еще с двумя хиссами.

Аасс представил меня и познакомил со всеми, словно мы находились в каком-нибудь светском салоне. Насколько я понял, сам он был физиком, или, как он мне это передал, «изучающим силы». Кроме того, он являлся руководителем экспедиции. Суйлик был командиром ксилла, а заодно и штурманом. Два хисса считались «матросами», если можно так выразиться. Двое других занимались изучением планет – про себя я назвал их «астрономами». Как я уже говорил, врач экспедиции погиб при жесткой посадке. Еще один, специалист по звездной астрономии, погиб от разрыва ракет, выпущенных американским самолетом. Из четырех «женщин» две занимались ботаникой, одна – психологией, Эссина – сравнительной антропологией.

Меня спросили, что на Земле делал я. Я ответил, что раньше изучал медицину, но последнее время изучаю саму жизнь. Такой ответ, похоже, вполне удовлетворил их.