Знаете… бывают такие ситуации по жизни, когда правильного решения просто нет. Но решение принимать надо. И ты его принимаешь, а потом всю жизнь имеешь дело с последствиями. Вот это как раз – по этой теме.

В бумажнике у меня – фотографии моих детей. Володьки и Дарьи. Это и есть все хорошее, что подарил мне этот брак. Но, черт возьми, этого более чем достаточно…

…

Крис сидела в дежурке у охраны торгового центра. С первого взгляда определил – бухая или вмазанная, но не сильно. Рядом – мялся полиционер.

Б…

– Что?

Полиционер не ответил, я показал глазами – отойдем.

– Заява есть?

– Пока не писали.

– Что вообще произошло?

– Драка.

– Драка?

– В фитнесе.

– Из-за чего?

Полицейский пожал плечами, стараясь не смотреть мне в глаза. Он знал меня – не мог не знать. Знал и то, что с руководством областного ОВД я в близких, и что тот факт, что за последние пять лет ввели в строй две шестнадцатиэтажки и полностью ликвидировали очередь на жилье в ГУВД, и то что в кабинетах новые компьютеры и кондиционеры у всех, а не только у начальства… что все это не с неба свалилось. Может, он даже понимает то, что по насильственным преступлениям мы на последнем месте в ЦФО… то есть на первом, если в хорошем плане – и это потому, что в городе есть хозяева и разгуляться они не дают, ни своим ни пришлым. Да и тот факт, что промышленность работает – обстановку оздоровляет. Не то, что Тула или Иваново.

– Сильно?

– В больницу увезли…

…

– Черепно-мозговая кажется.

– Терпила один?

– Да.

– И заявы нет – второй раз уточнил я

– Нет.

– Разберемся. Я ее забираю. Сам разберусь. Руководству твоему позвонят. Устраивает?

– Ну…

– Здесь жди.

На второй этаж забежал, опережая эскалатор. Фитнесс – наши арендаторы, потому что торговый центр нам принадлежит. Менеджер зала прячет глаза, бросилась в глаза кровь на полу – немного, но плохая кровь. Густая как варенье…

– Это что, б…

…

– У вас тут что, приличное заведение или бардак?!

– Кристина Александровна…

– Мне пофик, кто она такая – здесь приличное место, никому не позволено драки тут устраивать! Если разбираться – вон там пустырь, идите и колотите друг друга? Что, б…, неясно? У нас только что Путин в городе был!

…

– Я с вами потом разберусь. Козлы. Подарочные карты, сертификаты есть?

…

Спустился вниз. Злость уже перекипала, оставляя мерзкий привкус во рту, как будто что-то несвежее съел.

– Семья есть?

– Ну… есть.

– Держи!

…

– Подарочный сертификат – бесплатное посещение фитнеса, на полгода, вместе с семьей. Тебе, напарнику, в отделе кому надо раздашь – окей? Вот визитка, если терпила будет заявку писать – звони, это прямой. А с ней я сам сейчас разберусь. Бабы…

…

Можно вывезти девушку из деревни – но нельзя вывести деревню из девушки.

Крис была нашей, с нашего двора. Запойный батя с завода, горластая мать. Просто удивительно, как у них получилась такая дочь, из-за которой дрались даже мы, Центровые.

Она и сейчас была красивой. Правда – это ненадолго. Если бухать – то не поможет ни фитнесс, ни косметология. Просто сопьешься. Я и сейчас чувствовал – она была трезвой, но когда раз за разом – запашок все равно остается.

– Что произошло?

Мы стояли на стоянке, напротив ее снежно-белого Инфинити. Это раньше моя была машина, оставил, когда уходил.

– Я спрашиваю, что произошло?

– Да эта с..а.

– Ты не можешь без этого, да?

Крис моментально окрысилась

– Я тебя не просила приезжать.

– Да нет, дорогая моя – с холодной яростью начал я – тут от тебя мало что зависит. Я все-таки публичное лицо. И если ты нажираешься в центровом ресторане, а потом начинаешь выступать, то звонят мне. И если ты кому то голову гантелей разбиваешь, звонят мне, нравится тебе это или нет. И знаешь, почему так происходит, а? Потому что я решаю проблемы. А ты их создаешь. И больше ничего в жизни не умеешь.

– Да пошел ты!

– Я уже – пошел. Хлопнул дверью и пошел. Если ты не заметила. Может – хватит уже? Если ты ненавидишь меня, ну ОК. Но дети то наши в чем виноваты?

– Это еще надо посмотреть, наши ли?

Я… не знаю, я…

Не сдержался я, короче. Если бы безопасники не подскочили – не знаю, что было бы. Запомнились только испуганные глаза Крис – вот теперь она испугалась. По-настоящему.

– Запомни, с…а, – выговаривая каждое слово, сказал я, – если дети не наши, то это значит только одно – они не твои. Чем иметь такую мать, лучше совсем не иметь никакую…

…

У машины начальник смены охраны, молодой парень по имени Витя, бывший «сириец» вежливо, но твердо забрал у меня ключи.

– Я поведу – сказал он – куда едем?

Куда…

– Давай, на Баранова.

– Понял.

Обернувшись, я заметил, как один из охранников помогает Крис сесть в машину. Он ее и отвезет домой. Сама она не доедет.

Вот так вот мы и живем. Я, она и охрана.

А иначе – не получается.

…

Я – верующий.

Я понимаю, что я плохой христианин, что я грешу и продолжаю грешить, и вряд ли после смерти меня ждет что-то хорошее. Но я все равно прихожу сюда, когда мне плохо, или когда я в гневе – в эту единственную церковь в городе на Баранова, которую не закрыли и не снесли даже во время советской власти.

Я понял, что это нужно не когда я понял, что натворили мы, центровые. Хотя натворили мы многое – но… я не верю в коллективную вину, вина у каждого своя. Как и покаяние. Виноваты не мы, виноват – прежде всего, я. И только когда ты поймешь, что виноват именно ты – только тогда ты сможешь покаяться и Господь примет это покаяние. Без осознания именно своей вины – покаяния не бывает.

А второе что я понял – я многое натворил в своей жизни и в своей семье. И в этом – я виноват не меньше. В моей жизни было слишком много дурных примеров и слишком мало духовного руководства – и именно потому я выбрал разрушительный и антихристианский путь и в жизни и в семье. И теперь – пожинаю плоды всего этого.

Служба уже закончилась, я прошел знакомым путем, постучал в дверь. Услышал «открыто», зашел. Там был отец Макарий, настоятель. Он что-то читал,