– Мне достаточно того, что у меня вообще есть родственники.

– Чувство благодарности не должно влиять на инстинкт самосохранения.

– Но я ведь не голодаю!

Веня скривил рот, но ничего больше говорить не стал. Вместо этого он начал обсуждать блюда, которые собирался заказать.

– Отвлекись на некоторое время, – велел он Жене. – Поужинаем, потом подумаем, как разжиться информацией. Не люблю принимать решения на голодный желудок, они получаются слишком агрессивными. Да, забыл спросить: у тебя есть фотография кузена?

– Есть, – Женя похлопала по нагрудному карману.

Веня на некоторое время прекратил жевать, после чего заметил:

– У тебя не только платья, но и сумочки нет.

Женя открыла и закрыла рот, потому что просто не нашлась что ответить. Сумочки у нее действительно не было. Сумочка совершенно не подходила к тому стилю, которому она от безденежья была вынуждена следовать.

– У тебя атрофировались женские инстинкты, – продолжил свою мысль Веня.

– А ты, конечно, большой знаток женщин! – обиженно ответила она. – Интим, точка, ру.

– Сейчас речь не обо мне.

– Послушай, Веня, не время обсуждать мой внешний вид и мои взаимоотношения с дядей. Давай сначала попытаемся отыскать Яна. Ты еще не придумал, кого порасспрашивать?

– Еще нет, но придумаю.

В центре зала тем временем появились музыканты. Зазвучала громкая музыка, и солистка запела простеньким голоском нечто незатейливое, но приятное уху. Посетители резво зааплодировали. Обернувшись, Женя поняла, что аплодируют скорее внешности певицы, чем ее вокальным данным. Девица была достаточно длинноногой и пышногрудой для того, чтобы понравиться большинству присутствующих. Волосы, ясное дело, у нее были длинными и светлыми.

– Вот, – сказал Лаптев противным нравоучительным тоном и взмахнул вилкой, – идеал, к которому должна стремиться каждая женщина.

– Разумеется, – покладисто кивнула Женя. – Это верх совершенства.

Она даже не иронизировала. Ее собственный внешний вид не оставлял права на иронию. Лаптев тем временем вошел в раж и принялся детально обсуждать достоинства певицы. Чтобы избавить себя от его дурацкой лекции, Женя встала и направилась к стойке бара.

На высоких табуретах сидели несколько мужчин, которые то и дело прикладывались к спиртному. Женя тоже взобралась на табурет и краем глаза стала рассматривать своего соседа слева – неряшливого брюнета с роковой внешностью и двухдневной щетиной. Судя по тихим стонам, которые он издавал, делая очередной глоток, его мучило похмелье.

– Тебе чего, парень, пива? – спросил бармен, смахивая со стойки символическую пылинку накрахмаленной салфеткой.

Женя моргнула и кивнула головой. Отлично. Ее ставки как девушки на выданье с каждым днем понижаются.

– Чего смотришь? – спросил между тем брюнет, заметив ее интерес к себе, и вперил в Женю покрасневшие глаза.

Вид у него тем не менее не был враждебным. Поэтому она рискнула начать свою игру. Клиент, что называется, сам шел в руки. Женя как можно равнодушнее пожала плечами и ответила:

– Просто пытаюсь понять – вы здесь завсегдатай?

– А ты чего, – хохотнул тот, – ищешь компанию?

– Да нет, у меня вот старший брат куда-то подевался, – слегка понизив голос, сообщила Женя. – Наверное, загулял по-черному, а его все ищут. Я с другом его тоже теперь ищу. Мне уже надоело сидеть на телефоне вместо автоответчика. Он любитель шататься по барам. Говорят, здесь бывает постоянно.

– А что за брат? – благодушно спросил брюнет.

– Блондин такой… – Женя помахала руками в воздухе. – Симпатичный.

– Ну дружок, ты и мастер живописать портреты! – усмехнулся тот. – Блондин! Тоже мне примета.

– У меня фотография есть, – оживилась Женя.

С ловкостью фокусника она достала из кармана фотографию кузена и протянула своему собеседнику.

Тот взял ее двумя пальцами за самый кончик и, отставив далеко от глаз, прищурился.

– Ба, да это ж Ян! – почти тут же воскликнул он. – Твой брат, значит? Он ради Ирки сюда ходит, если ты не в курсе. Вот и ищи его у нее. Может, он сейчас отсыпается на ее концертных костюмах!

Брюнет показал подбородком на певицу, которая в настоящее время исполняла медленную композицию и старательно обшептывала микрофон пухлыми губами.

– Ирка? – невольно переспросила Женя.

– Ну да. Ирка Скобкина. А объявляют ее роскошно – Селеста.

– Спасибо, – сказала Женя, поспешно сползая с табурета. – Я с ней поговорю.

– Только смотри, пацан, не потеряй голову. Это такая горяченькая штучка! Будешь с ней кокетничать – братец тебе накостыляет, это уж как пить дать!

Завсегдатай захохотал и сделал полный оборот на табурете, снова вернувшись к своей выпивке.

Веня Лаптев, как это ни прискорбно было видеть Жене, находился в абсолютном улете. Он глазел на Ирку Скобкину и пускал символические слюни. «Тьфу, – подумала Женя. – Как все это удручает! Абсолютно ясно, что мне никогда не завоевать сердца ни одного мужчины. По всей видимости, мужское сердце имеет прямую связь с глазами».

Женя толкнула Лаптева под локоть и сообщила:

– Мне надо попасть в ее гримуборную.

– В чью? – не отрывая глаз от предмета своего вожделения, спросил тот.

– Селесты.

Лаптев повернулся и с интересом посмотрел на Женю:

– Ты имеешь в виду эту девушку?

– Вот именно. Может быть, я тебя расстрою, но именно ее мой кузен назвал в записке своей дорогой девочкой.

– Было бы странно, если бы такая женщина не имела поклонников, – важно заявил Веня. – Я пойду с тобой.

– Нет уж, давай не будем рисковать. Боюсь, что если мы отправимся туда вдвоем, кому-нибудь из нас начистят морду. И думаю, что не мне.

Веня потер кончик носа указательным пальцем и кивнул:

– Вероятно, ты права. Женщину к женщине, пожалуй, пропустят. А у музыкантов как раз перерыв.

– Меня тут приняли за мальчика, – проинформировала его Женя. – Так что в случае чего – ты мой старший приятель. Не против?

– Но мы и в самом деле приятели! – удивился Веня. – Могла бы и не предупреждать. А! Тебя приняли за мальчика! Понял. Хотя это странно, – добавил тот неуверенно.

Женя хмыкнула и быстрым шагом отправилась к музыкантам, которые оставляли свои инструменты на стульях. Селеста, она же Ирка Скобкина, раскованным широким шагом уже двигалась в направлении двери, ведущей в служебные помещения. Когда Жене приходилось общаться с подобными женщинами, в ее голосе появлялись ненавистные ей самой заискивающие интонации.