Однажды к обступившей Звонарева толпе попытался приблизиться городовой, но Песчанин успел его перехватить. Не говоря ни слова, он сунул в руку стража порядка десять рублей, и тот, погрозив пальцем, но так, чтобы никто не видел, ретировался охранять порядок в стороне от играющих.

Антон поражался сам себе. Ведь когда они катали в курсантские годы, то всякий раз воровато оглядывались, а о том, чтобы сунуть мзду милиционеру, не было и речи. Едва стражи закона приближались к ним, как они тут же сворачивали свое предприятие и стремились побыстрее смешаться с толпой. Правда, когда на них попытались наехать из рыночной братвы, Антон не растерялся и тут же вступил с ними в диалог – в весьма нелицеприятный, надо заметить, диалог. Позже состоялась обстоятельная беседа с группой поддержки. Однако бригадир братвы, узнав, что ребята не занимаются этим на профессиональном уровне, а только решили подкалымить, чтобы сводить девчат в ресторан, милостиво махнул на них рукой – мол, дело молодое, чего уж там.

Здесь дело обстояло иначе. Антон даже на секунду не задумался, идя на пересечку городовому, прикрывая друга. Возможно, причина была в том, что он не воспринимал себя представителем этого мира, взирая на него как-то со стороны. Это-то чувство помогало ему и впоследствии. Отчего-то у него сложилось ощущение, что он может позволить себе наплевать на существующие законы – не в открытую, но все же.

За ужином в трактире выяснилось, что вместе с их первоначальным капиталом в наличии имеется сто пять рублей – ассигнаций было совсем немного, в основном мелочь. Вполне приемлемая сумма, если не сказать больше. Да-а, велика сила игры. Еще в прошлом, когда Песчанин со Звонаревым катали на рынке, он обратил внимание на то, что люди готовы были и играли буквально до последнего медяка, причем чем меньше денег было у игрока, тем азартнее он оказывался, спуская последние крохи; чуть не половина играющих были женщины, уже за сорок, которых, казалось бы, жизнь давно должна была научить быть сдержаннее, – как бы не так. Как видно, предки не больно-то отличались от своих потомков как в смысле жадности, так и в плане дурости.

Прибыток был весьма солидным, а если судить по покупательной способности, так и вовсе зашкаливал все мыслимые пределы: столько выигрывать за один день друзьям еще не доводилось. Но все же было решено, что назавтра Звонарев повторит свой подвиг, так как денег все же показалось маловато. Что ни говори, а аппетит приходит во время еды.

Ночевать решили в ночлежке неподалеку, расположенной в глухом переулке. Однако когда они вступили на темную пыльную улицу, дорогу им заступили трое мужчин характерной блатной наружности – почему-то они весьма похожи друг на друга что в этом времени, что в будущем. Сзади появились еще трое, ничуть не приветливее первых.

– Здорова, кореша, – заговорил самый рослый. – Нехорошо получается. Пасетесь на нашей земле и о нас не вспоминаете…

– Откуда же нам было знать, что это ваша земля? – спокойно ответил Песчанин, припоминая, что двоих из них он приметил еще на рынке возле играющих, и еще тогда они ему не понравились.

– Надо было поинтересоваться. А то ведь вот как теперь получается, – горько вздохнул лидер местной братвы.

– И сколько мы должны вам положить?

– Штраф, вступительный взнос, ежедневная доля.

– И сколько набежало?

– Сто рубликов, – делано разведя руками, подвел итог здоровяк. – Да не журись. Это ж из-за неуважения столько набежало. А так каждый день будете отдавать по двадцатке.

– У меня есть предложение. Вы сейчас линяете – и мы забываем, что видели вас.

– Ну-у, зачем же так грубо. Вы двое, конечно, ребята здоровые, да только ваши не пляшут… – Главарь, нагло ухмыльнувшись, кивнул на своих сопровождающих.

– Сергей, отойди в сторону, – прошипел сквозь зубы Антон.

Звонарев молча и быстро повиновался, как это часто бывало еще в их бытность гардемаринами. Что и говорить, драка – это не его конек, вот точные науки – это да. Тем не менее весь его вид говорил о том, что он готов в случае необходимости прийти на помощь товарищам: как ни верти, но трусом Звонарев не был никогда.

– Гризли, гаси, – тихо бросил Песчанин и тут же бросился к стоящей перед ними тройке. Семен словно перетек из одного положения в другое – и тут же набросился на задних.

Все кончилось за минуту. Перед Антоном лежали двое бесчувственных, один, тихо постанывая, зажимал живот. Песчанин обернулся к Гризли. Там тоже было все кончено, но находившийся целый день на пределе нервного напряжения богатырь не смог сдержать инстинктов боевого пловца. По неестественному положению тел было ясно, что живых там нет. Сам Семен стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Прости, командир. Я, кажется, того… Перестарался, – разведя руки, произнес здоровяк.

– Семен, убийство – и здесь убийство.

– Да я-то что… Они ножи достали.

Взвалив одного из лежавших без чувств на плечо, Песчанин направился по узкому проулку, бросив на ходу:

– Сергей, за мной. Гризли, обруби концы.

– Есть, командир. – Двумя резкими движениями мичман скрутил шеи бандитам, как курятам, и припустил за своими спутниками.

На отдых остановились только за городом – все это время Антон и Семен попеременно несли своего пленника. Здесь выяснилось, что, как ни спешил Гаврилов, карманы убитых осмотреть успел: набежало шестьдесят рублей с мелочью.

Наконец пленник стал приходить в себя. Устроившись поудобнее, Песчанин потер руки и, игриво улыбнувшись, обратился к уже связанному джентльмену удачи:

– Ну что же, хлопчик, давай поговорим… – Пленник затравленно поглядывал на громил, уработавших его товарищей. – Да ты не бойся. Сразу не убили, как твоих дружков, – может, и жив останешься. Понял?

– Чего ж тут не понять-то, – угрюмо бросил тот, сразу поверив, что его подельники мертвы, и, особо не надеясь на благоприятный исход, все же решил воспользоваться шансом. Кто знает, может, и подфартит – он вообще считался везунчиком. Вот и сейчас: вроде и положение не из лучших, но с другой стороны, его подельники мертвы, а он – вон жив… Пока.

– Вот и ладненько. Сколько человек нас пасло?

– Двое.

– А сколько знало о том, что вы хотите нас пощипать?

– Только мы шестеро. Шершень сказал, что незачем много народу подтягивать, шестерых за глаза. Он бы и меньше с собой взял, но больно ему не понравился тот большой…

Антон понимающе кивнул: Семен внушал уважение с первого взгляда. Конечно, слегка разочаровало то, что его самого в особый расчет не брали, ну да это их проблемы.

– А сколько человек в ватаге?

– Двенадцать. Было.

– И кто теперь станет за главного?

– Жив останусь – я.

– Вот и ладно. Только уговор: ты нас не видел. Что произошло с друзьями, не знаешь. Я надеюсь, это тебе под силу? Прекрасно. Как мы сможем тебя найти?