— А там что? — вывел Гектора из раздумий тихий рокочущий голос Ари. Тот показывал в сторону забора, на самодельное распятие с дождевыми подтеками, которое они водрузили над могилой Молли.

— Там похоронена наша собака. Чертовски глупый красный сеттер. Она моя была, много лет со мной жила. Дети ее тоже любили, а Айша ненавидела, все пилила меня за то, что я никогда ее не обучал. Но, entaxi[17], ты же знаешь греков. Будто мои родители согласились бы раскошелиться на натаску какого-нибудь пса, будь он проклят.

— И дорогие они, красные сеттеры?

— Мне моя сука досталась от приятеля друга одного друга. Я назвал ее в честь Молли Рингуолд[18]. Помнишь такую?

— «Милашка в розовом»[19].

— Угу, чертовы восьмидесятые. Дерьмо.

Ари повернулся к нему. В его угольно-черных глазах застыло столь жгучее напряжение, что Гектор невольно вздрогнул.

— У меня «спид»[20]есть. Дедж сказал, что ты, возможно, не откажешься.

Гектор колебался. Давненько он не пробовал наркотиков. Последний раз ширнулся, кажется, вместе с Деджаном, на корпоративной вечеринке по случаю Рождества. Он уже хотел отказаться, но потом вспомнил, что с завтрашнего дня бросает курить. После уж он долго не сможет прикоснуться к наркотикам.

— Да, конечно. Не откажусь.

— Стольник за капсулу.

— За одну капсулу?! Прежде грамм стоил шестьдесят.

— Так то ж было в чертовых восьмидесятых, малака[21].

Они оба рассмеялись.

— Клевая штука. Классная.

— Ну-ну.

— Нет, правда. — Тон у Ари был настойчивый и серьезный. — Клянусь. Не пожалеешь.

Гектор (продолжение)

Гектор высыпал половину капсулы на крышку сиденья унитаза, разделил ее на две толстые длинные полоски. Неожиданно доза показалась ему огромной. Он свернул в трубочку двадцатидолларовую купюру и быстро втянул носом обе «дорожки». И забалдел почти мгновенно — то ли амфетамин подействовал, то ли это было ни с чем несравнимое возбуждение, которое обычно охватывало его, когда он предавался запретным удовольствиям. Его бросило в жар, сердце бешено заколотилось. Компакт-диск Риса все еще играл, и эта музыка вдруг показалась ему заунывной и раздражающей. Выходя на улицу, он остановил диск на середине песни и заменил его диском с записью группы «Sly and the Family Stone»[22]. Прибавил громкость. Анук, находившаяся на заднем дворе, обернулась и покачала головой, насмехаясь над ним. Стоявший подле нее Рис дергал головой в такт музыке.

— Детишкам нравится, — крикнул ей Гектор.

Мягкое вечернее солнце низко висело в небе, окрашивая горизонт в огненно-красный цвет. Гектор стоял на веранде и курил.

Внезапно у него за спиной, в доме, раздались сердитые крики, потом плач ребенка. Рози пронеслась мимо него в дом.

На кухне безутешно рыдал Хьюго. Рози подхватила его на руки, прижала к себе. Хьюго не мог вымолвить ни слова, не мог перевести дух.

Гектор прошел в гостиную. Четверо мальчиков, притихшие и испуганные, сидели на диване. Мелисса была заревана, но слез не вытирала. Первой заговорила Ангелика:

— Он не хотел смотреть DVD.

И детей словно прорвало.

— Мы хотели смотреть «Человека-паука»…

— Он ударил меня…

— Мы ничего не сделали…

— Он ущипнул меня…

— Мы ничего не сделали…

В гостиной появилась Айша. Дети мгновенно замолчали.

— Детям просмотр «Человека-паука» разрешен только в присутствии родителей. Я не хочу, чтобы сегодня вы смотрели этот фильм.

— Мам! — Адам был в ярости.

— Я выразилась неясно?

Мальчик скрестил на груди руки, но от дальнейших протестов воздержался: не рискнул перечить матери.

— Вы дадите смотреть Хьюго то, что он хочет. Это приказ.

— Он хочет смотреть «Пиноккио». — Сава не скрывал своего отвращения.

— Значит, вы все будете смотреть «Пиноккио».

Гектор последовал за Айшей на кухню. Хьюго уже успокоился и теперь с довольным видом сосал грудь Рози.

— Почему ты куришь в доме? — спросила Айша.

Гектор глянул на свою сигарету:

— Пришел узнать, что за шум, черт побери!

Его мать решительно подошла к нему, выдернула у него изо рта сигарету и утопила ее под струей воды из-под крана.

— Все, хватит об этом, — заявила она презрительным тоном, бросив мокрый окурок в мусорное ведро. — Дети вечно дерутся по пустякам. Повздорили и успокоились, все в порядке. — Его мать не могла отвести глаз от приникшего к груди ребенка. Гектор знал, ей претило, что Рози до сих пор кормит грудью Хьюго, в его-то возрасте. И был согласен с ней.

Приехал Брендан. Без Конни. Гектор пожал ему руку, пригласил присоединяться к всеобщему веселью. Хотел спросить: «Где она? Почему не приехала с тобой?»

Брендан поцеловал Айшу:

— Конни будет позже. Пошла домой переодеться.

Конни приедет! Гектор почувствовал, как все его существо наполняется ликованием. Ему хотелось кричать, петь, обнять весь двор, весь дом — да, даже Рози и этого щенка Хьюго, — обнять и крепко прижать к себе.

— Хорошая штука, — шепнул он Ари.

— Если еще когда понадобится, я всегда к твоим услугам.

Гектор широко улыбнулся, но промолчал. Нет, подумал он, после сегодняшнего вечера мне не понадобится. На меня не рассчитывай, приятель. Я всегда мог спокойно обходиться без этой дряни.

Прибыл брат Айши. Рави жил в Перте, приехал сюда на несколько дней — по делам и отдохнуть, остановился в шикарном отеле в городе. Он похудел и на барбекю пришел в облегающей голубой рубашке с короткими рукавами, выгодно подчеркивавшей красоту его недавно накачанных мускулов на груди и плечах. Его темные волосы были коротко подстрижены.