Но понимаю, что не смогу ответить, не распахнув свой плащ, и останавливаюсь.

Женщина все же подходит вплотную, слегка коснувшись меня высокой грудью, берет мою голову маленькими теплыми ладонями и пристально смотрит в глаза. Я словно проваливаюсь в зеленый омут ее красивых глаз…

Дальнейшее помню как в тумане.

Я превращаюсь в безвольного болванчика и лишь краешком сознания отмечаю происходящее.

Взяв за руку и ничуть не стесняясь распахнувшегося плаща, зеленоглазая ведет меня к бане, где усаживает на расположенную в тени берез скамейку. Сама направляется к поленнице и, набрав охапку дров, скрывается за дверью. Вскоре из печной трубы начинает струиться дымок. Женщина что-то говорит мне и убегает к дому. Вновь появляется, заставляет меня выпить чашку теплого жирного молока и опять убегает. Некоторое время она периодически мелькает перед глазами, бегая от бани к дому и обратно.

И вот рыжая тащит меня в парилку, попутно не только содрав мой плащ, но и разоблачившись донага сама.

Позже я спишу происходящее на глубокое погружение в гипнотический транс, в который меня ввела зеленоглазая колдунья. А как иначе объяснить мое равнодушное отношение к стройному телу обнаженной красотки?

Но, что удивительно, никакой транс не лишает меня возможности испытывать блаженство от банных процедур. А рыжая толк в этих процедурах знает. Сперва мы, забравшись на полок, как следует прогреваемся. Потом она, несмотря на свою кажущуюся хрупкость, довольно продолжительно обрабатывает меня сразу двумя вениками. Затем выталкивает из парилки к озерцу и обливает ледяной водой, черпая ее ведерком прямо из водоема. И снова парилка, ковш ароматного настоя на камни и веники.

С блаженством вдыхаю вечерний прохладный воздух, расположившись на лавочке под березками. Рыжая в это время снова протапливает баню. И все повторяется.

Вот я опять сижу на скамейке, теперь уже одетый в полотняные портки и длинную рубаху-косоворотку. В голове ни единой мысли. Просто сижу и наслаждаюсь созерцанием ярких звездных узоров на ночном небе.

Появляется рыжая и ведет меня за руку в дом. Там на столе в свете масляного светильника поблескивает медными боками самовар. Рядом большое блюдо с горой пышных пирогов. Проверяю на себе, что глубокий транс аппетиту не помеха.

Пока насыщаюсь, зеленоглазая подтверждает, что является не просто гипнотизершей, способной погружать в транс добропорядочных людей, а самой настоящей ведьмой. Она ставит на стол наполненную водой миску, что-то шепчет, водит над ней руками, затем дует. Вода в миске вдруг чернеет, и как только рябь успокаивается, появляется изображение лица голубоглазого блондина, занятого подравниванием небольшой аккуратной бородки с помощью огромных, внушающих уважение ножниц. Завидев нас, он недовольно хмурится и что-то бурчит, обращаясь к женщине. Однако, переведя взгляд на меня, застывает с открытым ртом на полуслове. Рыжая начинает ему что-то объяснять, но я не прислушиваюсь. Я наелся, и мне теперь хочется только спать. А разные переговоры по мисочным видеофонам ну совершенно не волнуют. С трудом выбравшись из-за стола, падаю на топчан, и мое сознание отступает под натиском сладкой дремы.

Просыпаюсь от переливчатого птичьего пения и не спешу открывать глаза, соображая – проснулся я во сне или на самом деле?

– Мур-р-р, – раздается над ухом.

Открываю глаза и вижу в проеме небольшого оконца сидящего на подоконнике кота Ваську. Значит, все еще сплю.

Но, сплю – не сплю, а вставать надо. Посмотрим, как говорится, что сон грядущий нам готовит…

Ага, на столе кувшин с молоком и пироги. Может, сперва сходить умыться? Не, чего ходить туда-сюда без дела!

За завтраком восстанавливаю события вчерашнего приснившегося дня. Ну, огромадная лягушка в подземном озере – это явный бред. Тут без вариантов. А вот сон про рыжую парапланеристку весьма приятен. Особенно про баню, кхм… М-да… Смущает только моя реакция, а вернее ее отсутствие, на голую ведьмочку. Еще подумает, что я импотент. И вообще, после встречи с ней я был какой-то неадекватный. Ну, точно она меня загипнотизировала.

С улицы доносится картавое покаркивание. Допив молоко, выхожу посмотреть. На лужайке перед крыльцом развалился кот. Он раздраженно елозит по траве хвостом, за который его пытается ухватить мощным клювом здоровенный ворон. Пернатый раз за разом промахивается и недовольно каркает. Это просто мутант какой-то, а не птица. Таких больших воронов просто не бывает.

– В зоопарке пополнение, – констатирую я, потягиваясь.

Васька отвлекается на мое появление, и ворону удается ухватить его хвост.

– Му-а-а-а! – истошно возмущается кот и пытается заехать когтистой лапой по наглой птичьей морде. Но ворон подпрыгивает и в один взмах могучих крыльев оказывается за десять шагов от пострадавшего. Заложив крылья за спину, он важно вышагивает, издевательски каркая и косясь одним глазом на вылизывающего хвост кота.

Направляюсь к озеру, чтобы умыться, и обнаруживаю там рыжую. Женщина занимается постирушками. Останавливаюсь, чтобы лучше ее рассмотреть. А то от вчерашних впечатлений в памяти только зеленые глаза да стройная фигура.

Стоя по колено в ледяной воде, рыжая полощет белье, отжимает и бросает его в деревянное корыто. На ней надета зеленая рубаха из грубого полотна, мокрый подол которой едва достает до колен. Волосы убраны под платок, завязанный смешным бантиком на темени.

Вздрогнув от карканья подкравшегося сзади ворона, она плещет на него водой, и тот, забавно переваливаясь, отбегает.

– Кошенька, ты проснулся, – мило улыбается зеленоглазка, увидев меня.

Вытирая мокрые руки о подол рубахи, при этом задрав его гораздо выше колен, она направляется ко мне. Не в силах оторвать взгляда от стройных ножек, отмечаю соответствующую реакцию организма, и с удовлетворением думаю о вчерашней бане как о нетипичном случае. Просторная длиннополая рубаха скрывает реакцию организма на стройные ножки симпатичной женщины от посторонних глаз. Но так как эта самая симпатичная женщина намеревается меня обнять, то наверняка наткнется на эту самую реакцию моего организма. Еще примет за маньяка.

Поспешно хватаю корыто с бельем и, отгородившись им, вопрошаю:

– Куда отнести?

Мы идем к березкам, и, пока рыжая развешивает портки и рубахи на натянутых веревках, я решаю наконец-то познакомиться:

– Извините, э-э-э… Мне, право дело, неловко. Мы общаемся уже второй день, а я до сих пор не знаю, как вас зовут…

– Куда? – удивленно поднимает брови женщина, закинув на веревку последние портки.

– Что – куда? – не понимаю вопрос.

– Зовут нас куда? – говорит она.

Создается впечатление дежавю. Будто бы такой диалог уже имел место быть. После некоторой заминки поясняю:

– Мне хотелось бы знать, как я могу к вам обращаться? То есть как ваше имя?